– Что вы! Что вы! – засмеялась Бао-чай. – Просто ко мне вернулась старая болезнь, и пришлось два дня полежать.

– В самом деле? – спросила жена Чжоу Жуя. – Чем же вы больны, барышня? Надо сейчас же позвать лекаря! Ведь заболеть в детстве – не шутка!

– Ох, не напоминайте! – махнула рукой Бао-чай. – И каких только врачей ни приглашали, каких только лекарств я ни пила, а улучшения никакого – только деньги зря потратили. И вдруг случайно попал в наши края один монах, умеющий исцелять от всяких неизвестных болезней. Его пригласили ко мне, он осмотрел меня и сказал, что это горячка, которую я принесла из чрева матери, но, так как я в прежней своей жизни была здорова, болезнь для меня не опасна. А от пилюль, добавил он, пользы не будет. Затем он дал мне рецепт какого-то чудесного порошка и целебного настоя, которым порошок надо запивать, и поручился, что, если это лекарство один раз выпить во время приступа, все сразу пройдет. И как ни странно – его средство помогло!

– Вы не запомнили этот рецепт? – спросила жена Чжоу Жуя. – Мы бы тоже записали его на случай, если кому-нибудь понадобится. Может быть, кто заболеет такой же болезнью, так мы сможем сделать доброе дело.

– Уж лучше бы вам и не спрашивать о рецепте, – проговорила Бао-чай. – Он такой сложный, что, пока приготовишь лекарство, можно несколько раз умереть! Правда, снадобий, которые входят в состав этого лекарства, немного, и имеются они повсюду, но достать их трудно – тут, как говорится, должна быть «удача». Прежде всего, надо собрать двенадцать лян тычинок и пестиков белого пиона, распускающегося весной, двенадцать лян тычинок и пестиков цветка белой лилии, распускающейся летом, двенадцать лян тычинок и пестиков цветка белого лотоса, распускающегося осенью, и двенадцать лян тычинок и пестиков цветка сливы, распускающейся зимой. На следующую весну во время Чунь-фын нужно высушить эти тычинки и пестики, смешать с лекарством и растереть в порошок. Затем еще необходимо двенадцать цяней[39] дождевой воды, собранной в период Юй-шуй…

– Ай-я-я! – засмеялась жена Чжоу Жуя. – На все это потребуется не меньше трех лет! Ну а как быть, если в период Юй-шуй не будет дождя?

– В том-то и дело! Откуда вовремя взять дождь? – с улыбкой согласилась Бао-чай. – Тогда придется ждать следующего года. Кроме того, требуется еще двенадцать цяней росы, которая выпадает в период Бай-лу, двенадцать цяней инея в период Шуан-цзян да двенадцать цяней снега, выпавшего в период Сяо-сюэ. Все эти четыре вида воды надо слить вместе, развести в ней порошок, потом скатать пилюли величиною с глаз дракона, положить их в старый фарфоровый кувшин и зарыть в землю под корнями цветов. Как только начинается приступ, надо проглотить одну пилюлю, запив ее отваром из кипариса.

– Амитофо! – воскликнула жена Чжоу Жуя. – Тут и в самом деле умереть можно! Всего этого и за десять лет, пожалуй, не соберешь!

– Мне все-таки посчастливилось достать все необходимое и кое-как составить лекарство! – сказала Бао-чай. – Я привезла его с собой сюда и закопала под грушей.

– Как называется это лекарство? – снова спросила жена Чжоу Жуя.

– Тот монах сказал мне, что называется оно «пилюли холодного аромата», – ответила Бао-чай.

– Каковы признаки болезни?

– Особых признаков нет – просто начинается кашель, – пояснила Бао-чай. – Стоит проглотить одну пилюлю, и все проходит.

Жена Чжоу Жуя хотела спросить еще о чем-то, но в этот момент послышался голос госпожи Ван:

– Кто здесь?

Жена Чжоу Жуя тотчас отозвалась, вышла к госпоже Ван и доложила ей о том, как приняли бабушку Лю.

Госпожа Ван молчала, поэтому жена Чжоу Жуя немного подождала и уже собралась уходить, как вдруг к ней обратилась тетушка Сюэ:

– Погоди немного, я тебе кое-что дам – отнесешь, – сказала она и позвала: – Сян-лин!

Зашуршала занавеска, и на пороге появилась та самая девочка, которая на крыльце играла с Цзинь-чуань в тот момент, когда пришла жена Чжоу Жуя.

– Вы меня звали, госпожа? – спросила она.

– Дай сюда цветы, что в той шкатулке, – велела ей тетушка Сюэ.

Сян-лин тотчас почтительно поднесла ей маленькую обтянутую парчой шкатулочку.

– Это новые образцы цветов из тонкого шелка, которые недавно сделали при дворе, – пояснила тетушка Сюэ. – Здесь ниткой связано в пучок двенадцать штук. Вчера мне пришло в голову, что они лежат без толку и только портятся. Лучше отдать их сестрам – пусть носят. Хотела послать еще вчера, но потом позабыла. Раз уж ты пришла, захвати их! У вас там три барышни, ты каждой дай по два цветка, а из шести оставшихся два отдашь барышне Линь Дай-юй и четыре отнесешь Фын-цзе.

– Оставьте для Бао-чай, – напомнила ей госпожа Ван.

– Ах, госпожа, – сказала тетушка Сюэ, – Бао-чай какая-то странная: не любит ни цветов, ни пудры.

Жена Чжоу Жуя взяла шкатулку и вышла из дому. Цзинь-чуань сидела на прежнем месте и грелась на солнце.

– Так Сян-лин и есть та самая служанка, которую купили перед отъездом в столицу? – спросила у нее жена Чжоу Жуя. – Это из-за нее был суд по делу об убийстве?

– А то как будто из-за кого другого! – неохотно ответила Цзинь-чуань.

В это время, хихикая, подошла Сян-лин. Жена Чжоу Жуя взяла ее за руку, внимательно оглядела с головы до ног, а затем обратилась к Цзинь-чуань и сказала:

– С виду она чем-то напоминает жену господина Цзя Жуна из восточного дворца Нинго.

– То же самое и я говорила, – подтвердила Цзинь-чуань.

– Где твои родители? – спросила у Сян-лин жена Чжоу Жуя. – Сколько тебе было лет, когда ты попала в семью Сюэ? Откуда ты родом?

– Я ничего не помню, – в ответ покачала головой Сян-лин.

Жена Чжоу Жуя и Цзинь-чуань вздохнули. Затем жена Чжоу Жуя отправилась на внутреннюю половину дворца Жунго, где жила госпожа Ван.

Не так давно матушка Цзя заявила, что с нею живет слишком много внучек, всем вместе тесно и неудобно. Оставив у себя только Бао-юя и Дай-юй, чтобы не было так скучно, она распорядилась переселить Ин-чунь, Тань-чунь и Си-чунь во флигель рядом с домом госпожи Ван, а Ли Вань получила повеление находиться с девушками и присматривать за ними. Вот почему жена Чжоу Жуя попутно решила зайти сначала сюда.

В передней молча сидело несколько девочек-служанок, ожидая, когда их позовут. Вскоре дверная занавеска отодвинулась, и из внутренних покоев вышли Сы-ци – служанка Ин-чунь, и Ши-шу – служанка Тань-чунь, в руках у них был поднос с чайными чашками. Жена Чжоу Жуя поняла, что сестры сейчас вместе, и вошла к ним.