– Собственно, пришла вас навестить, – отвечала бабушка Лю, – да справиться о здоровье старой госпожи. Если сможете провести меня к ней – хорошо; не сможете – тогда просто передайте от меня поклон.

Услышав это, жена Чжоу Жуя отчасти догадалась о цели прихода бабушки Лю. И лишь потому, что некогда ее муж благодаря помощи отца Гоу-эра успешно выиграл дело с покупкой земли, а сейчас бабушка Лю оказалась в таком положении, она сочла неудобным отказывать старухе; кроме того, она не прочь была показать бабушке Лю влияние и уважение, которыми пользовалась в доме.

– Разве можно отказать в лицезрении Будды богомольцу, пришедшему с искренними намерениями?! – улыбнулась она. – Откровенно говоря, я не ведаю приемом гостей и всех, приходящих по делам. У нас здесь каждый занимается своим делом. Мой муж собирает только арендную плату, а в свободное время сопровождает молодых господ, когда они выходят из дому. Я же сопровождаю только старых господ. Поскольку ты родственница госпожи и считаешь меня человеком достойным доверия, я нарушу обычай и замолвлю за тебя словечко. Только хочу тебя предупредить об одном: у нас теперь совсем не так, как было лет пять назад. Сама госпожа уже делами не занимается, всем хозяйством управляет вторая госпожа Цзя Лянь. Ты представляешь себе, кто эта вторая госпожа Цзя Лянь? Племянница госпожи, дочь ее старшего брата по материнской линии. Ее детское имя – Фын-цзе.

– Так это, оказывается, она? – воскликнула бабушка Лю. – Вот замечательно! Я давно говорила, что из нее выйдет толк! Нельзя ли мне сегодня с ней повидаться?

– Само собой, – согласилась жена Чжоу Жуя. – Нынче, если к нам приходят гости, только барышня Фын-цзе их принимает. Тебе даже лучше встретиться с ней, а не с самой госпожой – тогда ты сможешь считать, что приходила не зря.

– Амитофо! – произнесла бабушка Лю. – Теперь все зависит от вас, тетушка!

– Да что ты, бабушка! – возразила жена Чжоу Жуя. – Верно говорится в пословице: «Помоги людям, и они тебе помогут». Только делай так, как я тебе говорю, а мне от этого хлопот никаких.

Жена Чжоу Жуя тут же послала девочку-служанку осторожно разузнать, подавали ли обед старой госпоже.

Пока служанки не было, женщины продолжали беседу.

– Ведь барышне Фын-цзе нынче, наверное, исполнилось лет восемнадцать-девятнадцать, – говорила бабушка Лю. – Редко кто может в таком возрасте вести хозяйство такой огромной семьи!

– Ах, бабушка, не знаю, что и сказать тебе, – ответила жена Чжоу Жуя. – Госпожа Фын-цзе и вправду молода годами, но управляется с такими делами, что не каждому взрослому под силу! И какая она красавица! Мало того, что привлекательна, еще и на язык остра! Поставь тут сразу хоть десять мужчин, умеющих поговорить, все равно она их переговорит! Погоди, увидишься с ней – сама убедишься. Одно плохо – чересчур она строга со слугами.

Тут вернулась девочка-служанка и сообщила жене Чжоу Жуя:

– Старой госпоже подали обед в ее комнату, а вторая госпожа Фын-цзе находится в комнате у госпожи.

Услышав это, жена Чжоу Жуя встала и заторопила бабушку Лю:

– Скорее идем! Она свободна только во время обеда. Уж лучше мы там немного ее подождем. Стоит чуть опоздать, как к ней начнут приходить с разными делами, и не удастся поговорить. А если она ляжет отдыхать, тогда и подавно ничего не выйдет.

Женщины сошли с кана, оправили на себе одежду, бабушка Лю сделала еще несколько наставлений Бань-эру и следом за женой Чжоу Жуя поплелась к дому, где жил Цзя Лянь.

Оставив старушку ожидать, жена Чжоу Жуя обогнула каменный экран перед воротами и скрылась во дворе. Зная, что Фын-цзе еще не приходила, она сначала разыскала ее доверенную служанку по имени Пин-эр, рассказала ей о бабушке Лю и в заключение добавила:

– Старушка пришла издалека, чтобы узнать о здоровье госпожи. В прежние годы госпожа часто ее принимала, поэтому я и осмелилась привести ее сюда. Когда придет вторая госпожа, я ей все подробно расскажу, – надеюсь, она не прогневается на меня за мою дерзость.

– Что ж, пусть войдет и посидит здесь, – после некоторого раздумья решила Пин-эр.

Жена Чжоу Жуя вышла и вскоре привела бабушку Лю и Бань-эра. Когда они взошли на крыльцо, девочка-служанка откинула перед ними ярко-красную дверную занавеску. Едва бабушка Лю переступила порог зала, в лицо ей пахнул какой-то неведомый аромат, и ей показалось, будто она плавает в облаках.

Вещи, стоявшие в зале, сверкали одна ярче другой, их блеск ослеплял глаза: от него кружилась голова и рябило в глазах. Бабушка Лю только одобрительно кивала головой, причмокивала губами да поминала Будду.

Миновав зал, они попали в комнату, расположенную в восточной стороне дома, где находилась спальня дочери Цзя Ляня. Пин-эр, стоявшая возле кана, окинула бабушку Лю внимательным взглядом, поздоровалась с ней и предложила сесть.

При виде Пин-эр, одетой в шелка, украшенной золотыми и серебряными украшениями и прекрасной, как цветок, бабушка Лю решила, что это и есть Фын-цзе, и уже хотела назвать ее «уважаемой госпожой», как жена Чжоу Жуя сказала:

– Это барышня Пин-эр.

Только услышав, что Пин-эр в ответ назвала жену Чжоу Жуя «матушкой Чжоу», старушка поняла, что перед нею всего лишь служанка, пользующаяся доверием своей госпожи.

Предложив бабушке Лю и Бань-эру сесть на кан, Пин-эр и жена Чжоу Жуя присели напротив их. Служанки тотчас подали чай.

Вдруг бабушка Лю услышала шум и шипение, словно кто-то просеивал муку через сито, и она невольно стала оглядываться по сторонам. В глаза ей бросился какой-то ящик, висевший на колонне, а под ним – похожий на весовую гирю предмет, который все время равномерно раскачивался.

«Что это? – подумала про себя бабушка Лю. – Для чего этот ящик?»

Пока она дивилась, неожиданно раздался звук «дан-н», словно ударили в медный колокол, и бабушка Лю испуганно вытаращила глаза. Но тут же последовало еще восемь или девять ударов.

Ей захотелось спросить, что все это значит, но она заметила, что служанки вдруг засуетились, забегали, послышались возгласы:

– Госпожа идет!..

Пин-эр и жена Чжоу Жуя проворно встали, предупредив бабушку Лю:

– Сиди пока здесь. Когда нужно будет, мы тебя позовем.

С этими словами они поспешили навстречу госпоже.

Затаив дыхание, бабушка Лю прислушивалась к голосам, доносившимся из-за двери. Ей показалось, что десять или двадцать женщин, шурша шелковыми платьями и юбками, смеясь и разговаривая между собой, прошли через зал и скрылись в боковой комнате. Затем появились еще три женщины с темно-красными лаковыми ларцами в руках и остановились неподалеку от входа в ту комнату, где сидела бабушка Лю.