И результаты научных трудов, обрушилась еще часть храма и в разбушевавшемся потоке исчезло еще несколько жрецов вместе с упакованными тюками, которые они несли. Вот тогда и пропало наше главное сокровище, собственный кубок бога Кхоран'дана. А сейчас он возвратился! — восторженно радовался жрец. — Извините меня, я должен немедленно объявить всем братьям, что кубок возвращен, — он ласкал кубок в ладонях, как ребенка.

— Я думаю, с этим можно немного подождать, — остановил его ледяной голос Конана. — Мы пришли сюда не только из-за Оршана и кубка. Нам кое-что нужно от тебя, жрец. Мы хотели бы узнать, в каком месте чародей Сунт-Аграм украл у бога Кореддана его волшебную кифару.

Жрец вытаращил глаза и поперхнулся.

— Зачем вам это нужно знать?

— У нас есть очень серьезные причины для этого. Перед тобой в кресле сидит полководец Конан, — Соланна указала рукой на могучего киммерийца, — а я приемная дочь Сунт-Аграма Соланна.

Жрец отскочил назад, почти до своего алхимического очага. Поставив кубок на столик, он выставил перед собой переплетенные пальцы обеих рук в ритуальном защитном жесте.

Постояв так некоторое время, он, видимо, наконец осознал, что собственно Соланна ему сказала.

— Я слышал, что у вас были проблемы с этим питомцем дьявольского огня.

— Были и у нас, — кивнул Конан, — но и у него тоже. В конце концов он оказался изрубленным на куски. Но, как оказалось, волшебной силы кифары было достаточно для его оживления. Он послал вслед за нами своего соглядатая, — Конан прикусил губу, — по крайней мере, я так думаю. Это означает, что сам он еще не в силах нас преследовать.

Жрец в задумчивости потрепал свою кудрявую бородку.

— Сунт-Аграм украл кифару у Кхоран'дана на острове Ахаггир и спрятал ее где-то там же Ее волшебный дар сильнее всего проявляется именно на этом острове. Хотя жрецы и другие люди все эти годы ищут ее, никому еще не удалось обнаружить пропажу. Видимо, Сунт-Аграм постарался спрятать ее хорошо.

— Ну, это ясно, — проворчал Конан. — Если бы это было не так, у нас бы не было с Сунт-Аграмом никаких проблем.

— Но раз в пять лет чародей должен возвращаться на остров и играть на кифаре, иначе волшебство перестанет действовать.

— Похоже, что это так, — задумчиво сказала Соланна, потирая пальцем кончик носа. — Насколько я помню, отец, то есть Сунт-Аграм, раз в пять лет куда-то уезжал и всегда старался утаить свой отъезд. Это-то как раз и привлекало мое внимание.

— Сунт-Аграм ваш отец? — в ужасе вскрикнул Ханнаор, забыв то, что девушка уже говорила ему.

— Нет, — Соланна отрицательно покачала головой, — много лет назад он похитил меня и сделал приемной дочерью. До сих пор я не могла скрыться от него…

— Вы говорите, что Сунт-Аграма разрубили на куски? — жрец задумчиво сгреб гору бумаги с треногого стула и отшвырнул ее в угол. Сев на стул, он снова расправил свою бородку. — Это могло бы означать, что магия, которую он накапливал, играя раз в пять лет на кифаре, ослабела, и он должен будет сейчас прибыть на остров. Значит, я должен ехать на остров. Может быть, мне удастся проследить за ним и найти тайник с кифарой.

— Ну, тогда нам по дороге, — усмехнулся Конан. — Только пока мне не ясно, — пробормотал он себе под нос, — жрец вместо мальчишки, это лучшее, на что мы могли здесь рассчитывать?

Они возвращались в город. Настоятель сказал, что ему нужно два дня на подготовку к путешествию на остров.

Выйдя из лодки, Конан решил еще немного пройтись, его авантюрное прошлое неудержимо влекло его к близкому знакомству с каждым городом, в котором он оказывался. Соланну прогулка узкими и грязными улочками города не привлекала и она направилась прямо в трактир.

Плутая по городу, Конан задержался у нескольких магазинчиков, привлекших его внимание, но так ничего и не выбрал и наконец оказался на площади. Благоустроенные дома на ней больше походили на дворцы.

— Хорошо живут! — ухмыльнулся он про себя, заметив почти полное отсутствие предосторожностей против грабителей. — Здесь можно неплохо поживиться, когда понадобится.

Посреди квадратной площади располагался рынок. Ларьки из парусины занимали все свободное место и образовывали настоящий лабиринт. Близился вечер и часть торговцев уже убирала свои товары, другие еще выжидали, не появится ли какой-либо покупатель. Конана удивило разнообразие и качество продаваемых на рынке товаров. Здесь можно было найти редкие предметы из кхитайского фарфора, кешанские ковры, сушеные фрукты из Иранистана, заморские статуэтки. Он бродил по рынку, казалось, бесцельно, но в карманах его длинного плаща уже накопилась небольшая коллекция безделушек, украденных им с прилавков просто для того, чтобы не потерять сноровки. Ярко-голубые глаза его удовлетворенно улыбались.

Киммериец шел не спеша, тщательно следя за тем, чтобы самому не оказаться жертвой какого-либо из карманников, которых на рынке хватало. Одного ему удалось схватить прямо за руку, засунутую в его собственный карман.

— Ну, нет! — крикнул он в бешенстве и, схватив за шиворот, швырнул воришку между прилавков.

Тот, пролетев несколько метров по воздуху, упал на один из парусиновых ларьков. Ларек мгновенно рухнул, придавив собой несчастного владельца. О том, что он еще жив, можно было догадаться по потоку самых отвратительных ругательств, которые Конану доводилось слышать от уроженцев Аквилонии. Киммериец расхохотался, посчитав инцидент исчерпанным. Но торговец, которому наконец удалось вымотаться из парусины, злобно ударил ногой воришку, лежащего без чувств лицом к земле, и кинулся вслед за уходящим Конаном. То ли он плохо видел, то ли ярость настолько ослепила его, что он не обратил внимания на размеры фигуры киммерийца, этого никто уже не узнает. Несмотря ни на что, он бросился на него с ножом в руке.

Услышав за спиной яростный топот, Конан обернулся. Действия торговца были настолько замедленными и очевидными, что он даже не стал затруднять себя вытаскиванием кинжала или меча. Он легко уклонился от удара и, перехватив руку с ножом, присел под нее и резко дернул. Торговец, перелетев через его спину, подобно тому, как это сделал минуту назад воришка, с шумом врезался головой в кучу гниющих отбросов и с жалобным криком исчез под ней. Конан, больше не заботясь о нем, быстрым шагом двинулся в трактир. Ему совсем не хотелось встречаться с королевскими стражниками, которым он не смог бы дать удовлетворительных объяснений по поводу наличия некоторых вещей в его карманах.

Он прошел широкой улицей, повернув на первом перекрестке налево, на следующем направо, и понял, что трактир уже недалеко. Неподалеку он увидел проход в узенький переулок, и ему показалось, что, пройдя через него, можно сильно сократить путь.

Войдя в переулок, Конан нахмурился. Здесь почти ничего не было видно. Уже совсем стемнело, а свет месяца, взошедшего над городом, не доходил до мостовой из-за узости переулка. Он сосредоточился на том, чтобы не вляпаться в большие лужи, заполненные грязью и отбросами. Иногда, чтобы обойти их, приходилось прижиматься вплотную к стенам домов.