– Нет, он такой от рождения. Но знаете что? – тут складки между его бровей расправились, а губы растянулись в привычной теплой улыбке. – Если для вас что-то представляется благодатью самого Творца, то для другого вполне может быть чем-то сродни проклятья.

Мимо них темным пятном проплыл стадион. Справа показались знакомые эркеры.

– А в какой части города живете вы? – как бы между прочим поинтересовался Нежин.

– В восточной, неподалеку от свинцового завода. Слышали о таком? Сыплющаяся кирпичная кладка и все такое.

– Конечно…

– Удивительно, как он еще не рухнул. Я снимаю студию на последнем этаже одного из домов фабричного квартала. Не лучшее место для проживания с точки зрения заботы о здоровье, но зато не так дорого, как в других частях города. Нет, можно, конечно, найти себе место в одной из уцелевших лачуг возле развалин крепостной стены. Почти задаром, между прочим. Но это все равно что поселиться в шалаше.

«Элидженс» сбросил скорость и притормозил возле закрытого газетного киоска.

– Ну вот, кажется, мы наконец-то добрались! – юноша дернул за рычаг коробки передач, и двигатель сбавил обороты. В салоне стало заметно тише. – Благодарю за приятную компанию!

Когда Нечаев произносил эти слова, Нежин внимательно следил за его губами. В конце предложения губы юноши растянулись, а на щеках проступили очаровательные ямочки.

Нежин понимал, что настала пора неизбежного расставания. Но как хотелось, чтобы эти последние мгновения растянулись в вечность, как хотелось, чтобы вселенная сузилась до размеров тесного салона «Элидженса».

Такой пресный Нежин. Сухой, как подгоревшая вафля, никчемный и неинтересный. Бездарный скучный импотент. Нечаев – лучик света, пробившийся к нему сквозь это проклятое серое небо, постоянно нависающее над городом и давящее на него. Нечаев – ослепительно блестящее хирургическое лезвие, рассекающее на своем пути раковую опухоль бытия, невыносимого от своей бесполезности. Нечаев – цветок прекрасного лотоса, распустившегося посреди озера лимфы, медленно отравляющей белоснежные лепестки зловонными испарениями. Нечаев – лучшее, что могла преподнести судьба, если бы желала искупить грехи своей несправедливости. Теперь он был на судьбу не в обиде. Не в обиде за все те несокрушимые стены, что возвела на его пути. За то, что ему в итоге пришлось свернуть в сторону, чтобы погрузиться до самого подбородка в воняющую разложением воду сточной канавы, оттолкнуться от илистого дна и поплыть. Медленно, насколько позволяла спутавшаяся тина, напоминающая волосы утопленника. Это был обходной, единственно возможный путь. Но Нежин слабо верил в то, что однажды мутные потоки сольются с прохладной родниковой водой целебного источника. Он просто плыл и лишь изредка мечтал. И вот, кажется невероятным, но он практически достиг границы заветного слияния. Ах, Нечаев, где же ты был, когда трепещущие реки все еще искали свои русла?! Где же ты был, милый Нечаев, когда зеркальные озера все еще хранили свою девственную чистоту?!

– Хотел сказать вам… – вдруг замямлил Нежин. – Хотел сказать еще некоторое время тому назад, но все ждал подходящего момента или не мог решиться, понимаете…

– Хотели сказать что? – юноша взволнованно посмотрел на скрюченного Нежина. Тот, ссутулившись, что-то рассматривал между колен.

– Просто мне показалось несколько минут назад, до того как мы остановились… – продолжал бормотать себе под нос Нежин.

– Простите, не понимаю, – брови юноши сошлись на переносице. – Если вас так расстроила та встреча, то советую забыть ее поскорее. Вы сейчас словно сам не свой.

– …что настал тот самый подходящий момент, – Нежин наконец перестал разглядывать пустоту между колен, повернулся к Нечаеву и в упор посмотрел на него.

Покрасневшие карие глаза влажно блестели. Казалось, еще мгновение, и наружу прорвутся потоки слез. В глазах читалась не просьба, нет: страдание и мольба. Широкий подбородок дрожал.

– Я хотел сказать вам, что, – запинаясь, продолжил Нежин, – сказать вам, что безмерно благодарен за все, что вы делаете. Потому что все это отдается вот здесь, – он прикоснулся к своей груди, где сердце колотилось, как сумасшедшее, – и я счастлив оттого, что могу сейчас сидеть рядом с вами, говорить с вами, смотреть на вас…

– Послушайте, вы переутомились за вечер. Думаю, будет лучше если…

– Ваш талант прекрасен, вы прекрасны, – не дал ему закончить Нежин, – так молоды, что… – он сам не заметил, как его рука оказалась на колене юноши. Ткань брюк, к удивлению Нежина, оказалась шероховатой, даже немного грубой. Но тем не менее отлично пропускала тепло молодого тела. Влажная от волнения ладонь ощущала его. Кончики пальцев затрепетали, исследуя волнующую плоть. Нежин почувствовал, как внизу живота все напряглось. В животе запорхали бабочки. Мотор в груди продолжал работать на бешеных оборотах.

Ошарашенный Нечаев с удивлением уставился на свою коленку, которую массировала чужая пятерня.

– Да вы с ума сошли! – воскликнул он, переведя дыхание. Отскочил, сильно ударившись спиной о дверную ручку. Широко раскрытые зеленые глаза изумленно таращились на оплывшую фигуру напротив. – Я вынужден просить вас покинуть мой автомобиль!

– Нет-нет! Что вы такое говорите!? Это лишнее, уверяю! – вновь замямлил Нежин. В уголках его глаз проступили слезы.

– Убирайтесь! Слышите? Вон!

– Прошу вас, вы неправильно меня поняли, – налившиеся слезинки не выдержали своей тяжести и сорвались с уголков глаз. Они ручейками побежали по щекам, оставляя за собой влажный след-колею, – вы все истолковали совершенно не так. Это я виноват…

– Несомненно!

– Дайте мне шанс! Я хочу объясниться! Произошло какое-то недоразумение, глупое недоразумение… – как мантру, повторял Нежин, будто старался загипнотизировать юношу. Слезы непрерывным потоком текли из его глаз. Мгновение спустя Нежин уже рыдал. Протягивал к Нечаеву дергающиеся руки.

Вжавшись спиной в дверь, юноша не сводил испуганных глаз с раскрасневшегося, заплаканного лица Нежина. Тот продолжал мычать что-то нечленораздельное, всхлипывать и крутить головой. Нечаев шарил рукой у себя за спиной в поисках ручки. Наконец пальцы нашли ее. Холодный металл принял знакомые формы. Дверца распахнулась, и Нечаев буквально вывалился из «Элидженса».

Он приземлился в серую дорожную слякоть, довольно сильно ударившись об асфальт спиной. Не замечая боли, Нечаев моментально вскочил на ноги. Он ожидал, что сумасшедший кинется за ним, но этого не случилось. Нежин сидел, как и прежде, только согнулся пополам, обхватив руками колени, и судя по дергающейся широкой спине, рыдал, уткнувшись лицом в темно-зеленый томик с позолоченным оттиском.

Проезжающие мимо автомобили сигналили и моргали фарами. Нечаев огляделся и обнаружил, что стоит практически в самом центре проезжей части. Ослепив его фарами, мимо промчался полупустой автобус.

Нечаев поднялся на тротуар и остановился в нескольких метрах от автомобиля таким образом, чтобы просматривался салон. Подойти к дверце он не решился. Вряд ли можно было назвать это трусостью. Скорее, сработал инстинкт самосохранения. Безумец внутри продолжал всхлипывать.