Он поднял трубку и представился:

— Левон Зариян. — Запомнить свой номер он пока так и не удосужился.

— Привет, Левон, — раздался жизнерадостный голос. — Это Олли Блинкер. Мой сын Герби и ваша Анна учатся вместе в академии Пегги Перельман.

— А, да, — ответил Левон, несколько растерявшись от напористого и чрезмерного дружелюбия этого Олли Блинкера. — Да, она часто вспоминает Герби. — Собственно, только о нем Анна и говорила. Они частенько обедали вместе, а потом зависали в кафе-мороженом после окончания занятий.

— Я устраиваю вечеринку в сочельник, — продолжал Олли Блинкер, — и мне бы хотелось, чтобы Герби с Анной станцевали что-нибудь для гостей. Полагаю, вы не возражаете? Разумеется, мы ждем вас и вашу жену, приходите. Герби говорит, что вы адвокат. В таком случае вы сможете завязать несколько полезных знакомств.

— Это очень любезно с вашей стороны. Я с удовольствием приду. Вот только насчет миссис Зариян я не уверен. У нас дома маленький ребенок. — Левон не сомневался, что Тамара ни за что не согласится расстаться с Джоном на весь вечер.

— Я знаю об этом и, если хотите, могу порекомендовать вам няньку — эта женщина ухаживала за моими детьми, когда они были маленькими.

— Непременно передам ваши слова жене. Благодарю вас... Олли. Надеюсь увидеться с вами в самом скором времени.

— Моя квартира находится на углу Пятой авеню и Шестьдесят Второй улицы, на верхнем этаже. Там есть отдельный лифт.

Левон знал географию Нью-Йорка, как свои пять пальцев; Блинкеры жили в одном из самых дорогих и престижных районов города.

Он положил трубку, а потом пересказал содержание разговора Анне, когда они встретились в ресторане на верхнем этаже универмага «Мэйсиз». Ресторан был набит посетителями и, подобно всему универмагу, обильно украшен гирляндами и игрушками. Из громкоговорителей на стенах гремела песенка «Бог дал вам радость, джентльмены»[36].

— Ты ведь не возражаешь, Лев? — поинтересовалась Анна и улыбнулась. Ее улыбка была способна растопить самое суровое сердце. Она сама походила на рождественский подарок в пальто из голубого бархата с белым меховым воротником, манжетами и шляпке в тон, из-под полей которой выбивались мелкие черные кудряшки, волной ниспадая ей на спину. Глядя на нее, никто бы не подумал, что она уже стала матерью. — Насчет вечеринки, я имею в виду. Пегги тоже придет, и я с Герби репетировали номер всю прошедшую неделю.

— Мы с Герби, — машинально поправил ее Левон.

К столику подошла официантка, и он заказал два кофе: один со сливками, другой — без.

— Мы с Герби, — без паузы продолжала Анна. — Мы исполняем две песенки из «Нет, нет, Нанетта» — это новое бродвейское шоу. Пегги хотела, чтобы мы его посмотрели, но не смогла достать билеты. — Девушка уперлась локтями в стол, положила подбородок на скрещенные руки и спросила: — Что мне купить Тамаре на Рождество?

— Какое-нибудь ювелирное украшение, она их обожает.

— Я помню, но у меня осталось всего двадцать пять центов.

— Куда же подевались твои карманные деньги? Я почему-то полагал, что ты копишь их на подарки.

Она получала два доллара в неделю. Левон резко пригнулся, и как раз вовремя — какая-то женщина едва не обезглавила его ворохом своих сумок с покупками.

— Прости меня, — выдохнула Анна. — Прости меня, пожалуйста ... Да, мне не удалось накопить, — призналась она, — я слишком много тратила на мороженое и кофе после школы — Герби каждый раз готов был заплатить за меня, но я ему не позволила, — и мы скинулись все вместе, чтобы купить что-нибудь Пегги и миссис Константайн. — Миссис Константайн играла в академии на пианино. — Хотя тебе я уже купила подарок, Лев, — сообщила Анна, словно это каким-то образом извиняло ее за то, что у нее не осталось денег для Тамары.

— Что именно?

— Узнаешь завтра, хорошо? — Она весело рассмеялась, и Левон вдруг почувствовал, что его охватывает нетерпение, словно ребенка, которому страшно хочется узнать, что ему подарят.

— Ты купила это на свои карманные деньги? — До сих пор Левон как-то не замечал медальона у нее на шее. Он был сделан из золота и обильно украшен гравировкой в виде завитков и цветов.

— Нет, я виделась с Герби чуть раньше, до встречи с тобой, и он купил мне это на Рождество. У него куча денег. — Анна взяла медальон в ладошку и скосила глаза на Левона. — Благодарю вас, — сказал она, когда официантка принесла кофе. Одну рождественскую колядку сменила другая, и теперь из динамиков звучала «Ему не место в яслях»[37].

— А ты купила Герби презент? — Левон расстроился бы, получив утвердительный ответ, ведь это означало бы, что Анна сознательно оставила всего двадцать пять центов на подарок Тамаре.

— Я сказала ему, что сижу на мели. — Она звонко рассмеялась и запела: — Звезды с ясного неба глядят на него, нашего маленького Господа Иисуса Христа, спящего на сене...

— Полагаю, ты ждешь от меня подарка на Рождество? — весело поинтересовался Левон.

— Как, ты еще ничего мне не купил? — вскричала девушка, делая вид, что рассердилась.

— Ну, я и впрямь подумывал о том, чтобы приобрести тебе пачку носовых платков или теплые носки и сделать сюрприз, но потом решил, что лучше купить то, что тебе действительно нужно.

— Ох, Лев, я так хочу пальто! — пылко воскликнула Анна. — Длинное, с поясом, желательно черное. В этом я похожа на ребенка.

Она с отвращением взглянула на свое голубое пальтишко. Левон вдруг спросил себя, сколько же ей лет. Прошел почти год с той поры, как он встретил ее и привез домой, но Анна ни разу не заикнулась о своем дне рождения. Или она забыла о нем, или же похоронила где-то в закоулках памяти, как поступила со многими прочими вещами. Постороннему наблюдателю она показалась бы вполне нормальной жизнерадостной юной леди, но Левон не был посторонним.

— Хорошо, — сказал он. — Но пальто мы пойдем выбирать только после того, как купим что-нибудь для Тамары, иначе мы можем попросту забыть об этом. И, пожалуй, я добавлю доллар-другой к твоим двадцати пяти центам. — Тамара терпеть не могла дешевые украшения, и он сомневался, что ей может понравиться что-либо стоимостью в двадцать пять центов.

Как Левон и ожидал, Тамара наотрез отказалась идти на вечеринку в сочельник. Мысль о том, чтобы пригласить няньку, которую порекомендовал Олли Блинкер, привела ее в ужас.

— Это имя мне не нравится, — ответила она. — Это сокращение от чего?