Я напускаю на себя невозмутимый вид и произношу ровным тоном:

– Иногда так бывает, разве вы не знали, Ким Александрович?

– Бывает, если кому-то очень заплатить или запугать. Как думаешь, много заплатили? Или, возможно, пригрозили расправой, а?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Это не мои проблемы.

– Ну, да. Конечно. Я просто спросил. Хотел узнать твоё мнение.

– Узнал? – Ким улыбается на мой вопрос, не отводя взгляда.

– Узнал. Придёшь завтра?

– Извини, но нет, – я всё-таки поднимаюсь с лавочки и теперь смотрю на Назарова сверху вниз.

– Почему?

– Боюсь, мой парень не оценит такой дружбы.

– Это ты о Соколовском сейчас?

– Да.

– Иди сюда. Кое-что скажу, – Ким показывает рукой на место рядом с собой и мне приходится снова опуститься на лавочку.

Глава 39

Максим

Я набираю Карину, но она не отвечает и это уже в третий раз. Очень злюсь, зная, где она и с кем говорит. Я давно установил специальную программу, чтобы в любой удобный момент можно было отследить её телефон. Сучка... Врёт мне целый день, отнекиваясь односложными предложениями в сообщениях. Руки так и чешутся пройтись по её хорошенькой заднице за враньё!

Жду из последних сил, не упуская из виду каждого человека, выходящего с этой грёбаной проходной. Зачем поперлась к этому прокурору? Какого хрена испытывает моё терпение?! Разве до сих пор не определилась, на чьей стороне?

Собираюсь выйти и собственноручно придушить блондинистую стерву, как она показывается на горизонте. Завожу мотор, включаю первую передачу, давлю на газ, а затем резко останавливаюсь прямо перед её носом. Она пятится назад, точно погружаясь в ступор. Жму на звуковой сигнал, заставляя прийти в себя. Вздрагивает, отрывает свой взгляд от земли и поднимает прямо на меня. Я смотрю на неё, в упор, не моргая.

Кто-то сзади уже орет во всю глотку, что я загородил проезд, а мне по хер. Не реагирую, пока один поц не начинает тарабанить по стеклу. Опускаю окно.

– Какого хера ты тут встал? – орет мужик, не церемонясь с интонацией.

Поворачиваю голову в сторону.

– Съебись отсюда, – пытается приказать.

– Иди на хуй, – коротко бросаю, а затем ощущаю, как меня тянут за ворот футболки, намереваясь влепить оплеуху.

Молча, поддаюсь вперёд и бью головой в лицо тому поцу. Кровь хлещет из разбитого носа. Он зажимает его руками и, тихо матерясь, плетётся в обратную сторону, откуда и пришёл.

Карина перепугано смотрит перед собой, замирая на месте. У меня отказывают тормоза. Выхожу из машины и быстрыми шагами направляюсь к девушке. Она пятится назад, но я умею ходить слишком быстро. Смотрю на неё, ухмыляясь.

Отвожу руку в сторону и бью ладонью по щеке:

– За враньё.

Синие глаза наполняются слезами. Она смотрит на меня испепеляющим взглядом и пытается сопротивляться, когда я, ухватившись за тонкое запястье, тащу за собой, в машину.

– Садись, пока не отмудохал твою задницу при всей Одессе.

– Да пошёл ты, – осмеливается возразить, но я не собираюсь реагировать. Лучше промолчу, иначе точно воплощу в реальность все свои угрозы.

Я силком запихиваю в тачку эту лгунью. Обхожу машину и падаю на водительское кресло. Резво трогаюсь с места, заставляя визжать колёса. Бросаю беглый взгляд в сторону блондинки. Сидит себе, как мышь, вжимаясь в сиденье.

– Ты меня за лоха держишь? – обращаюсь к ней, но она не реагирует. – Алё, будем молчать?!

Карина снова включает функцию "полный игнор". Обижается, что я влепил пощёчину. Больно ей. Можно подумать, не заслужила! Сама добегалась, доигралась. Сказал же, поменяют руководителя практики. Даже в больницу запихнул этого бородатого упыря. Так нет. К нему побежала. Гречку купила, курочку... Сучка заботливая.

– Ты хоть потрудись оправдаться, – насмешливо обращаюсь, но она снова молчит, и тогда я резко останавливаюсь, прижимаясь к обочине.

Поворачиваюсь в её сторону, тянусь рукой к подбородку, но в последний момент Карина отталкивает меня, сверля ядовитым взглядом.

– Что? Не нравится, да? Он лучше трогает, прикасается?

– Я не хочу с тобой говорить, – демонстративно скрещивает на груди руки, отворачиваясь к окну.

– Эй, уважаемая, я сказал, смотреть сюда. На меня посмотри, живо, – повышаю тон, и она отзывается.

Медленно разворачивает свой корпус и вонзает в меня огромные синие глазища. Шумно дышит, высоко вздымая своей шикарной грудью.

– Ты следил за мной?

– Следил, – соглашаюсь, кивая головой.

– Ну, ты и придурок, Максим. Я была о тебе лучшего мнения, но ты все-таки оказался психом. Тебе не нужна любовь. По тебе психушка плачет или тюрьма, – шипит, как степная гадюка, но меня это не парит. Я просто хватаю женские плечи, больно вонзая пальцы, и хорошенько встряхиваю.

– Значит так. Ещё раз узнаю, что ты виделась с тем бородатым, то пропишу твоего прокурора в травматологии, а тебя посажу под замок, под охрану. Поняла?

– Ты не посмеешь, – криво улыбается, видимо, от истерики.

– Сомневаешься в моих талантах?

– Нет, но ты не имеешь морального права!

– Я имею тебя, а значит, и право – тоже имею, – рявкаю на повышенной ноте. Как же она меня бесит, дрянь!

– Зачем ты отравил Назарова? – неожиданно меняет тему, вспоминая своего упыря.

У меня повышается градус кипения. Твою мать, да она, что? Издевается? Бессмертная, твою дивизию!

– На место поставил, – пытаюсь глубоко дышать и не заводиться, хотя руки давно уже сжимаются в кулаки.

– А того придурка, который подал на нас заявление в полицию, тоже? Поставил на место?

– Поставил. И тебя поставлю, если ты ещё не поняла.