Достойного, честного и безопасного пути к отступлению нет.

Когда карета остановилась перед домом, герцог вывел Эву из тревожной задумчивости.

— Мы устроим свадьбу в конце этой недели, — объявил он, помогая Эве спуститься с подножки кареты. — Мои братья позаботились о том, чтобы выправить специальное разрешение, потому мы можем воспользоваться им, не откладывая дело в долгий ящик.

— А вы не теряете даром время, не так ли, Блэкхит? Он улыбнулся.

— Никогда.

Они вместе направились к дому.

— Но вы ведь наверняка захотите, чтобы ваши родственники присутствовали на церемонии? — спросила Эва, надеясь, что ее голос не дрожит, как все у нее внутри.

— После того как они подстроили этот брак, я не хочу предоставлять им возможность почувствовать себя победителями. Кроме того, мы можем устроить большой прием для моих арендаторов и прислуги в Блэкхите. А пока мы произнесем наши клятвы здесь, чтобы ребенку не довелось страдать от всякого рода домыслов относительно времени его зачатия, потом же мы поедем во Францию и продолжим поиски лорда Брукхэмптона.

— Возможно, лорд Брукхэмптон погиб и найти его никогда не удастся.

— А возможно, и не погиб.

— И, возможно, вам следует хорошенько подумать, прежде чем ехать во Францию, особенно когда война с Англией становится неизбежной и вам там будут грозить немалые опасности.

— Моя дорогая Эва, — проговорил он, глядя на нее сверху вниз, на его губах играла легкая улыбка. — Не пытайтесь заставить меня думать, что вы на самом деле беспокоитесь за меня.

Она вспыхнула и отвернулась.

— He говорите глупостей, Блэкхит, я нисколько не беспокоюсь за вас, — небрежно бросила она. — Но я беспокоюсь за ребенка и думаю, что вам лучше поберечь свою жизнь, по крайней мере до его рождения. Если это будет мальчик, он наследует титул.

— Останусь я жив или нет, не имеет значения. Если даже судьба настигнет меня до его рождения, уверяю вас, Чарлз, который в этом случае станет наследником, позаботится о будущем ребенка.

— Чарлз с презрением относится ко мне.

— Но он не станет презирать ребенка. Пойдемте же внутрь. Ветер довольно свеж, и я не хочу, чтобы вы простудились.

Слуги, ежась под сырым, пронизывающим ветром, налетавшем с моря, ожидали их на лестнице у дверей. Их собственные слуги, посланные вперед, видимо, уже были в доме и готовили комнаты, раскладывали одежду, создавая в доме уют. Взяв Эву под руку, герцог провел ее в дом, где их приветствовал престарелый дворецкий по имени Джексон, который низко склонился перед ними.

Все были представлены друг другу, и Блэкхит повел Эву по залитому солнцем коридору. Он потребовал принести чай и препроводил Эву в гостиную с синими парчовыми шторами и обитыми зеленовато-голубым шелком стенами.

Море виднелось за окном, стекло которого было покрыто пятнышками засохшей соли. Оно билось о скалы далеко внизу и, покрытое пенистыми барашками, простиралось к самому горизонту, где сливалось, с нависавшими над ним облаками.

Эва слышала тихий голос Блэкхита, отдававшего приказания слуге, который неслышно вошел в комнату.

Ее ладони внезапно стали влажными от волнения. Не станет ли эта яркая, залитая солнцем комната местом, где он примется напускать на нее свои чары? Или же он отложит это на потом, заставив ее нервы натягиваться все сильней и сильней, пока она не почувствует, что они вот-вот лопнут, как перетянутые струны на скрипке?

Герцог усадил ее на маленький диван, и она в ожидании чая притворилась, что ей очень удобно. Эва пыталась не думать о настоящем — и о том, что, как она подозревала, случится в ближайшем будущем, — наблюдая за тем, как на столе раскладывают серебро, как из носика чайника поднимается едва заметная струйка пара, как скользят вокруг слуги с подносами, наполненными печеньем и пирожными. Сверху доносились приглушенные звуки — там слуги проветривают комнаты и лакей Блэкхита распаковывает сундуки с одеждой хозяина и готовит его спальню. Не там ли Блэкхит сделает это? Или все произойдет здесь, в этой солнечной, покрытой толстыми коврами гостиной?

Она взглянула на служанку, поправлявшую в камине дрова. Холод исходил от самих стен и даже теперь трогал своими ледяными пальцами лодыжки и икры Эвы.

Потом служанка ушла, и Эва с Блэкхитом остались вдвоем.

Он уселся, вытянув свои длинные ноги к огню, его кресло стояло вполоборота к ней. Эва налила чай, благодаря Бога за то, что у нее есть повод не смотреть в загадочные черные глаза герцога. Ее решение выйти за него замуж было слишком поспешным, даже безрассудным. Не сделала ли она самую большую ошибку в своей жизни, согласившись стать герцогиней?

Она подняла чашку слегка дрогнувшей рукой.

— Не будьте такой озабоченной, моя дорогая. Обещаю, что не стану соблазнять вас, пока мы не закончим с чаем.

— А потом?

Он лишь улыбнулся.

Рука Эвы дернулась, и несколько горячих капель упали ей на колени.

— Хочу, чтобы вы знали, Блэкхит, что если вы рассчитываете на легкую добычу, то глубоко ошибаетесь.

— Если бы вы были легкой добычей, моя дорогая, то я даже не стал бы и пытаться.

— И можете не думать, что полностью контролируете ситуацию. Я обладаю таким же контролем и не собираюсь оказаться беззащитной в ваших руках, если дела пойдут не так, как мне нравится.

— Моя дорогая Эва, уверяю, что вам обязательно понравится. — Он улыбнулся самоуверенно, как хозяин положения. — Я уже говорил вам бессчетное число раз, что люблю опасных женщин. Будь вы какой-нибудь жеманницей, мне было бы совершенно неинтересно продолжать эту маленькую игру.

— Значит, для вас это всего лишь игра?

— Нет, это гораздо больше, чем игра. — Он отпил чаю и посмотрел на нее долгим, смущающим взглядом. Волк, оценивающий свою добычу, обдумывающий, с какой стороны лучше напасть. — А что это для вас, мадам?

— Ошибка.

Он отставил свою чашку. Его черные глаза не выражали ничего, ничто не отражалось на его суровом, непреклонном лице.

— Значит, вы хотели бы все отменить?

— Прекратите, Блэкхит. Будто это возможно! Я думаю, что смогу смириться с необходимостью делить с вами ложе в обмен на гораздо более ценную вещь, а именно — свободу. — Она заметила, как изменилось выражение его лица. Что отражалось на нем? Досада? Решимость? Сожаление? — Кроме того, выйти сейчас из игры будет означать в ваших глазах трусость.

— А что, мое мнение так важно для вас?

Эва хмыкнула в притворном удивлении.

— Конечно, нет.

— Тогда, спрашивается, почему вам небезразлично, сочту я или нет вас трусихой?