Микаэла относила себя к старым девам и не питала иллюзий по поводу своей внешности.

— Тебе необходим поцелуй. Крепкий.

— Что?

— Поцелуй. Это когда прижимаются губами, — дерзко ухмыльнулась Кассандра. — И предпочтительно особы разного пола.

Микаэла подумала о Рейне, о его губах, которые дарили ей его.

— Может, вот этот?

Она вопросительно посмотрела на подругу, затем проследила за ее взглядом и застыла как вкопанная.

Рейн сидел на своем черном жеребце, разглядывая противоположную сторону улицы. Его силуэт четко выделялся на фоне белого здания. Нарака нервно переступал ногами. Она почувствовала на себе его взгляд, уголки губ слегка приподнялись, словно Рейн хотел сказать, что рад видеть ее на улице в платье. Сердце у нее замерло, по телу пробежала сладкая дрожь. Микаэла попыталась не думать о том, что он может быть связан с ее дядей, что его подозревают в убийстве, но в эти секунды она вспоминала только их клятву и то, как Рейн целовал ее под дождем.

— Наверное, он уже целовал тебя.

— Нет, — солгала Микаэла. — Почему ты вдруг решила?

— Очевидно, ты не замечаешь страсти в глазах мужчины. Особенно этого.

Микаэла оглянулась, но Рейн уже исчез.

— Могу я спросить, кто тебя целовал так, что ты научилась замечать страсть в глазах мужчин? — с тревогой спросила она.

— Нет, не можешь. — Кассандра остановилась рядом с магазином, заглядывая внутрь.

— Рэнди, я не хочу, чтобы ты дразнила мужчин. Это опасно.

— Был всего один мужчина, даже мальчик, — смущенно призналась Кассандра. — Мне было четырнадцать, но это так здорово! И мне кажется, что поцелуй мужчины еще приятнее.

Микаэла схватила ее за руку и повернула к себе.

— Поклянись, что не будешь пробовать!

— А ты уже пресытилась?

Раздался выстрел, стекло магазина лопнуло, осыпав девушек осколками. Прохожие бросились врассыпную. Микаэла толкнула подругу к двери, та споткнулась, ударилась о косяк, и она, прижав ее к земле, увидела кровь у нее на рукаве.

— О Боже! — Оторвав полоску от нижней юбки, она стала перевязывать рану.

— Господи, — прошептала Кассандра. — Братья на меня очень рассердятся.

— Это не твоя вина. — Микаэла затянула повязку, жалея, что оставила пистолет в Крэвенвуде, поскольку его некуда было спрятать.

Внезапно над ними склонился капитан Макбейн, чтобы прикрыть их своим телом.

— Боже мой. Кассандра.

Микаэла хотела открыть дверь магазина, но тут грохнул новый выстрел. Пуля вонзилась в деревянный брус возле ее головы, и она поняла, что целились в нее. Дункан уже выхватил пистолет и оглядывал соседние здания. Вокруг толпились люди. Значит, нужно поскорее уходить отсюда, иначе в них может случайно угодить пуля. Микаэла встала, но Дункан снова потянул ее вниз.

— Ты с ума сошла, женщина? Тебя подстрелят!

Она ухватила его за отвороты мундира и резко встряхнула.

— Слушай меня, Дункан. Это, — она кивнула на рану Рэнди, — только репетиция того, что произойдет, если я немедленно не исчезну!

— Ты не в своем уме!

— Спрячь ее, защити, обработай ей рану, только не позволяй послать кого-нибудь за мной. Поклянись могилой моего отца.

— Во что ты впуталась?

— Поклянись!

— Клянусь!

— Ты хотела приключений, Рэнди. Довольна? — прошептала Микаэла, и пока Дункан смотрел на стонущую Кассандру, нырнула в толпу бессмысленно кричащих людей.

Выругавшись, капитан окликнул ее, а потом взмахом руки послал за ней отряд солдат.

— Теперь я вижу, что вашим обещаниям нельзя верить.

— Молчите, леди Уитфилд, не вам об этом судить. Рядом остановилась карета Уитфилдов, кучер бросился к ним, а лакей спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Спрятав пистолет в кобуру, Дункан подхватил девушку на руки и понес к экипажу. Там он усадил ее к себе на колени и после того, как они тронулись с места, подумал, что еще пожалеет о своей клятве.

Макбейн ласково прижал Кассандру к груди, надеясь, что Микаэла окажется не только смелой, но и ловкой.

Она слышала за спиной крики, топот, а когда оглянулась, то увидела рассыпавшихся по улице солдат. Черт бы тебя побрал, Дункан! Какой-то человек, видимо, грабитель, привлеченный ее дорогой одеждой, схватил Микаэлу, но она вывернулась, ударила его по ноге и ускорила шаг, надвинув капюшон. Единственный шанс на спасение — это «Рыжий барсук», где, возможно, уже сидит Николас. Придется идти пешком по грязи в легких туфлях, но выбора не было.

Микаэла достала из сумочки нож и спрятала под плащом. Она доберется до постоялого двора только к ночи. Приближающиеся шаги заставили девушку юркнуть в переулок, однако незнакомец последовал за ней, и только удар ножом по руке вернул его на улицу. Микаэла вжалась в стену, пытаясь собраться с мыслями, и наконец решила, что лучше всего провести ночь в старой конюшне. Мимо прошли солдаты. Она продолжала выжидать.

Еще два часа, подумала она, взглянув на отцовские часы. Только бы ей удалось не обнаружить себя в течение этих двух часов, тогда бы у нее было хоть небольшое преимущество. Фонарщики начали зажигать уличные фонари, стук колес проезжавших мимо экипажей слышался все реже, но Микаэла продолжала ждать. Она довольно часто спасалась бегством, поэтому знала, какое время больше всего подходит для рискованных прогулок. Но тогда она была вооружена.

Наконец она достала из сумочки ручное зеркальце, протянула руку за угол, осмотрела с его помощью улицу, затем вышла из укрытия и почти бегом направилась к старой конюшне. Жаль, что в этой одежде нельзя лазить по заборам.

Дункан пересек библиотеку, развернулся и пошел в обратную сторону.

— Возможно, нам следует послать в Ист-Энд еще несколько отрядов.

— Она не рискнула бы там остаться. Девчонка слишком застенчива, не способна даже пройти по коридору, не споткнувшись, а вы думаете, что она проведет хотя бы час в этой лондонской клоаке!

Дункан остановился и пристально взглянул на генерала, который склонился над блюдом с пирожными, оценивая их разнообразие, затем отправил в рот сначала одно, потом второе.

— Как вы думаете, где она прячется два дня?

Если Дентон и заметил гнев в голосе капитана, то не подал виду.

— Может, в церкви, где она занимается благотворительностью, — сказал он, принявшись за чай.

Макбейн понял, что генерала не волнует судьба племянницы, потому что они уже проверили церкви, благотворительную столовую, вновь и вновь искали, расспрашивали. Братья Кассандры и он сам потратили уйму денег в радиусе сотни миль от Лондона, надеясь собрать хоть крупицы информации.