для тебя? – все еще не понимала, чему он так радуется, если он не отец.

– Настоящий отец ребенка ни за что не упустит возможности заявить на него свои права, при том что мать ребенка вполне обеспеченная особа и может жить ни в чем себе не отказывая.

– Но откуда ты…?

– Знаю. Для этого он и обрюхатил мою жену. Чтобы наложить лапу на состояние Хмельницких.

– И если он узнает, что она беременна…

– То сразу заявится ко мне, требуя для нее развода. Который я дам только в том случае, если ряд моих требований будет исполнен, – Слава кивнул, подтверждая мои догадки.

– Но откуда ты знаешь отца ее ребенка? Ты с ним знаком?

– С ним знакома даже ты, – он ухмыльнулся равнодушно, и я нахмурилась.

– Она спала с моим помощником, Олегом.

Мой рот открылся, я хлопнула глазами, не веря в услышанное.

Тот самый Олег, Олег Геннадьевич? Который угрожал мне, и приставал. Это он?

И тут же в голову пришла мысль, которую я озвучила.

– Зачем ты рассказал ему, что между нами что-то было?

Слава не понимающе уставился на меня.

– После встречи в библиотеке, он приехал ко мне и сказал, что знает обо всем…

– Я не говорил, – варвар нахмурился, наклоняясь вперед. – Он не знает о нашем… знакомстве до встречи в библиотеке.

– Но почему тогда…

Варвар резко поднялся и отошел к окну.

– Что еще он говорил? – Слава спросил, и я заметила, что его кулаки сжались. Варвар становился варваром. Кровь в моих венах забурлила.

– Что я не должна рассказывать о том, что было никому.

– И это всё? – надавил вопросом, а потом повернулся, и я вжалась в кресло от этого давящего сканера-взгляда. Такому варвару не соврешь, он вычислит любую ложь и обернет против меня.

– Еще он подкатывал ко мне, – ответила честно, и Слава стиснул челюсть, желваки на ней заиграли.

– Но я не… – господи, откуда такое дикое желание оправдаться? – Между нами не было ничего.

– Любопытно, – он совершенно без ухмылки выдал, но в словах чувствовалась ирония или издевка. – Значит, то, что я видел на крыльце библиотеки…

– Это не то, о чем ты подумал, – произнесла сдавленно. – Мне были неприятны его намеки, и я отшила его.

Слава повернулся и пристально на меня посмотрел, и я ощутила себя обезьянкой на выставке.

– Ему была нужна не ты, а рычаг манипулирования. И если ты отказала, они должны были зайти с другой стороны…

– Они? – спросила и в ответ получила красноречивый взгляд, мол «подумай сама».

– Эльвира тоже в этом участвовала? – мои глаза распахнулись в неверии, и я обмякла в кресле, только теперь понимая истинную причину ее ненависти ко мне.

Она была не просто стервой от природы, она смотрела на меня как на любовницу ее мужа. Точка.

И другая мысль пронзила пониманием.

– Поэтому ты приезжал ко мне в тот вечер? Чтобы отговорить на нее работать, потому что догадывался, что они могут использовать меня, – горло сдавило, и я подняла глаза на варвара, стоящего у окна. Его кулаки были в карманах, брови нахмурены и в зеленых глазах горел пугающий огонек.

– Не стоило приезжать тогда, – он кивнул и отвернулся, а я поняла, что запуталась еще сильнее.

– Твоя жена просто стерва, – произнесла задумчиво. – Что ты в ней нашел?

Слава ухмыльнулся, и повернулся ко мне, прошибая взглядом.

– Мне гораздо интереснее, почему ты не стала пить алкоголь…

В этот момент в дверь номера позвонили, и тишина, повисшая после его вопроса рассеялась. Слава пошел открывать, а я выдохнула облегченно.

Неужели он догадался?

– Ужин, – Хмельницкий произнес, входя в гостиную в сопровождении официанта, и я довольно закивала, только бы перевести тему с того его вопроса.

Накрыли столик в гостиной, служащий отеля удалился, оставляя нас вдвоем, и мы принялись есть.

Я не была голодна, но методично нарезала стейк, который заказал варвар и набивала рот, только бы молчать.

Трапеза казалось длится целую вечность, но когда последний кусок был съеден и последний глоток чая выпит, я попыталась выяснить у собеседника подробности его жизни, только бы не дать ему снова поднять эту тему.

– В голове не укладывается, – повела плечом, задумчиво глядя в окно. – Почему Эльвира предпочла Олега?

Этот вопрос меня мучил с самой первой минуты, как Слава сказал, что они вместе.

Варвар взглянул на меня серьезно, видимо взвешивая «за» и «против», потом поднялся, налил себе еще выпить и вернувшись на прежнее место начал свой рассказ.

«Элю я встретил восемь лет назад в администрации города. Её отец, занимавший тогда пост главы толкнул дочу на теплое место, с перспективами, но работать она не хотела. Она казалась милой тупоголовой дурочкой и как-то на корпоративе мы разговорились, и я был удивлен, как ошибался в ней.

Она оказалась многогранной и интересной личностью, которой претил подход отца – все решать за дочь. Она мечтала быть дизайнером, а он упрямо толкал ее в экономический вуз и все в таком роде и постепенно она просто прекратила отстаивать свое мнение и сдалась.

Но экономика – это не её, и она так же прямо об этом заявляла, на что я – лучший на курсе студент эконома поражался. Молодой был, наивный».

Слава слабо улыбнулся своим воспоминаниям, и мое сердце сжалось. Он вспоминал о жене с такой теплотой, что становилось горько.

«Я позвал Элю на свидание. Она зацепила меня своей непосредственностью и огнем во взгляде, и после третьего она согласилась переехать ко мне. Её отец не слишком противился, видимо был рад сбыть с рук взбалмошную дочь. Я тогда не придал значения его поведению, но после понял, в чем была соль.

Эля оказалась совершенно эгоистичной и стервозной бабой. Но я наивно полагал, что смогу сделать из нее человека. В один из дней она сказала, что беременна, и я с дуру предложил расписаться.

После выяснилось, что она соврала. И я понял, что меня тупо захомутали «по залёту».

– А что сказал ее отец?

– Он умер через год после того, как мы стали жить вместе, – Слава повел плечом, и я закусила губы изнутри, глядя извиняющимся взглядом на варвара.

– Прости…

Он мотнул головой, отмахиваясь, и продолжил рассказывать.

«Потом началась череда ссор и во время одной из них я спросил у Эли, что же стало с нашим «ребенком». Та сказала, что с самого начала на таблетках, потому что не хочет портить фигуру и залетать.

Мои глаза открылись, и я осознал как глубоко вляпался. Она оказалась не готова к семейной жизни и тем