– Слава на тебя клюнет, я уверена, надо только свести вас в неформальной обстановке и…

– Мне пора идти! – резко ее оборвала, и дернула заявление, но то намертво приклеилось к столу.

– Погоди, не спеши. Дослушай, – она вроде бы просила, но в то же время давила будто приказом, но это у них семейное. – Повертишь хвостом перед моим мужем, я сделаю пару фотографий и поймаю его на измене.

– Вы с ума сошли? – искренне недоумевала. Неужели эта баба всегда была такой шизанутой? – Зачем вам это?

– Слава настаивает, чтобы я родила, хотя уверена сам и не взглянет на ребенка, даже в его сторону не посмотрит, как и в мою, – скривила губы в гримасе горечи, – все, что его волнует, это политика и карьера. Он не дает мне развод по одной причине – это негативно скажется на его имидже, хотя видит Бог как я устала терпеть все его похождения налево!

Она выпалила последние слова с отвращением, и я опустила руку, прогоняя наваждение и дурное предчувствие.

– Но если вы знаете, что он изменяет, почему не потребовали развод раньше? – возмутилась, невольно вставая на сторону проигравшей стороны. Валера изменил мне, Слава изменил жене. Все мужики одинаковые!

– Ты думаешь, я не поднимала эту тему? Я сто раз заговаривала об этом, но Хмельницкий и слышать не хочет! Его видите ли все устраивает!

Я растерялась и опустилась на стул напротив ее стола, Эльвира приняла это как согласие выслушать.

– Тебе не надо будет делать ничего предосудительного, – она заверила взволнованно, – просто засветись с ним в клубе, сядь в его машину и самое главное сделать это показательно для фото. А дальше я разберусь сама.

– Я не стану этого делать… – мотнула головой, супруга ВРИО продолжила.

– Я дам тебе денег!

– Мне они не нужны, – соврала. Не такие. Не такой ценой.

– Тогда я прошу тебя не как начальница, а как женщина, которой изменяет муж, – этот аргумент подействовал. Я себя возненавидела. – Дай мне возможность прижать Славу. Я пригрожу ему оглаской снимков в сети. Он даст мне развод, и мне не придется больше сходить с ума от догадок: кто окажется в его постели в эту ночь…

– Но как же ваш ребенок? – спросила, невольно чувствуя родство с Эльвирой. Ведь если бы я не застукала тогда Валеру и Галю, они бы продолжали заниматься тем, чем занимались за моей спиной. А это гнусно!

– Ты хочешь, чтобы ребенок стал пешкой в политических играх Хмельницкого? Счастливый отец завоевал титул мэра… Я уже вижу заголовки газет.

Я замотала головой, моя собеседница встала со своего места и подошла к окну.

– Сколько бы я ни пыталась припереть мужа к стене, он всегда выходил сухим из воды. Всегда. А я оставалась в проигравших. Раньше. Но сейчас все изменилось. Я беременна. И больше не намерена терпеть его игры!

Она обхватила себя руками и сжалась. Стала хрупкой и беззащитной.

Разница между Эльвирой, которую я знала, и этой – колоссальна. Но у меня не было причин не верить ей. Факты налицо.

Слава ошивался с какой-то блондинкой, когда я впервые его встретила. Потом переключился на меня. Ни раз говорил, что его интересует только короткая интрижка и продолжал за мной ухлестывать в надежде, что я продолжу согревать его постель. Когда я намекнула, что хочу большего, он сразу давал заднюю. Сто раз заговаривал об огласке и прессе. Значит, его волнует имидж. И да, я была склонна верить Эльвире, и пускай мы не ладили, она такая же жертва обстоятельств как я. Мне стало жаль начальницу.

– Ты мне поможешь? – она обернулась и посмотрела на меня с надеждой. А я закусила щеку изнутри, боясь ошибиться.

Глава 40

Музыка окутывала басами, полутьма «Клетки», ночного клуба, в котором любил отдыхать, скрадывала обстановку вокруг, и позволяла наконец расслабиться и отпустить ситуацию.

Как же я устал.

Не позволял себе признаваться в этом раньше, работал, насколько хватало сил, но в последнее время все чаще стал понимать, что нужен отпуск.

И по классике в ответ в голове всплывало понимание: не сейчас. Не во время предвыборной гонки, не во время всех этих перестроек на работе, не сейчас…

И терпел, терпел, но последняя неделя выжрала из меня все соки.

Эля ждет ребенка.

Хорошо, что я узнал об этой новости раньше, чем она приняла меры, иначе все могло бы зайти слишком далеко, а такой козырь я не готов был терять.

Наконец-то эта сука ответит мне за всё.

Жидкость плескалась в стакане, и я повел кистью, кубики льда качнулись на поверхности.

Выпил залпом содержимое, и поморщился, закусывая лимоном.

Внутренности обожгло, но жжение было приятным. Будоражило кровь, разбавляло ее кайфом, наполняло тело ватностью. Напоминало, что я все еще жив.

Перевел взгляд на танцпол и равнодушно скользнул взглядом по толпе.

С верхнего этажа, где располагались вип-столики, она просматривалась хорошо, был виден весь клуб, даже барная стойка, расположенная под прямым углом к стене, где я сидел.

Сегодня не было никакого желания искать себе компанию, намеревался напиться и завалиться спать, но когда мои глаза наткнулись на знакомый силуэт, тело будто кипятком обдало.

Я выпрямился, сел, и присмотрелся к девушке у барной стойки, одиноко сидящей на стуле.

Не думал, что она поедет в соседний город чтобы просто выпить коктейль у бара. Ей в отличие от меня не надо опасаться узнавания и фоток в прессе. Она могла бы и остаться в своем городе и пойти в клуб там. Могла бы взять с собой жениха, с которым снова сошлась. Могла бы не мозолить мне глаза, раз уж решила держать на расстоянии.

Какого черта она здесь делает?

Не заметил, как поднялся с места и торопливо зашагал вдоль ряда столов, не отрывая взгляда от фигуры у бара. По лестнице спускался быстро, танцпол пересек за считанные секунды и остановился за ее спиной.

Хрупкие плечи опущены, по ним беспорядочно стекают шелковые пряди ее темных волос. Мне казалось, что я все еще помню их мягкость, когда зарывался в них пальцами в тот самый первый наш вечер.

Какой-то парень рассматривал Киру с явным желанием сожрать прямо здесь, и я зыркнул на него, тот стушевался, и отвалил.

Любопытно, зачем же она все-таки пришла?

Найти приключений? Не хотел признавать очевидное, но в прошлый раз она тоже за ними пришла в бар. Без разговоров уехала с первым встречным, хотя старалась строить из себя недотрогу. И