— А как голос у Невады?

— Он очень хороший. Мы недавно сделали пробную запись.

— Ну что ж: одной заботой меньше.

— Ты решил это сделать?

— А что я буду от этого иметь?

— Можешь сделать на нем кучу денег…

— Они мне не нужны… Я могу сделать их на чем угодно.

Рина повернулась ко мне и холодно проговорила:

— А ты ничуть не изменился.

— А зачем? Разве ты изменилась?

Я взял ее за руку. Она была холодна как лед.

— Как далеко ты готова пойти ради того, чтобы выручить Неваду?

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Я готова отдать все, что имею.

Мне вдруг стало грустно. Интересно, есть ли на земле люди, которые сказали бы так обо мне? Вряд ли. Я отпустил ее руку и вылез из машины.

— Ну, Джонас, ты уже решил?

— Пока нет. Мне еще очень многое нужно узнать.

Она не скрывала разочарования.

— Не волнуйся. Если я это сделаю, то первым делом приду к тебе за расплатой.

— Другого я от тебя не ожидала, — тихо сказала она и сделала знак шоферу трогать.

Я вошел в отель. Оказавшись в номере, я открыл сценарий. На его чтение ушло часа полтора. Я закрыл глаза только в шесть утра.

Телефон долбил мне висок. Я встряхнулся, прогоняя остатки сна, и взглянул на часы. Семь. Я снял трубку.

— Мистер Корд? Это Ван Эльстер. Извините, что так рано, но я сейчас внизу вместе с мистером Норманом. Нам очень важно переговорить с вами до того, как вы встретитесь с Невадой.

— Кто такой Норман? — спросил я, все еще до конца не проснувшись.

— Бернард Норман — из «Норман Пикчерз». Это та компания, что выпускает картину. Мистер Норман хочет помочь вам заключить с Невадой хорошую сделку.

— А зачем мне помощь? — осведомился я. — Я знаю Неваду всю свою жизнь.

— Невада в порядке, — доверительно проговорил режиссер. — Но его агент, Дэн Пирс, — человек хитрый. Мистер Норман просто хотел дать вам кое-какие рекомендации.

Я взял сигарету. Ван Эльстер времени не терял. Стоило ему почуять мои деньги, как он моментально помчался к своему боссу. Я не знал, что они задумали, но не сомневался: это не сулит Неваде ничего хорошего.

— Хорошо! Подождите в холле, пока я оденусь. Я вам позвоню.

Я положил трубку. Взгляд упал на папку со сценарием. Я снова снял трубку и назвал оператору номер домашнего телефона Тони Морони.

— Извини, что разбудил так рано, Тони. Это я, Джонас.

Тот тихо рассмеялся.

— Не страшно. Я все равно встаю рано. Кстати, поздравляю с женитьбой.

— Спасибо, — механически ответил я, вдруг сообразив, что ни разу не вспомнил о Монике с тех пор, как приехал в город. — Ты финансировал новую картину Невады Смита?

— «Ренегата»?

— Ее.

— Да, я.

— Расскажи, что с ней происходит.

— Картина хорошая. У нее было бы больше шансов, будь она звуковой, но все равно она хорошая.

— Если это так, то почему ты потребовал вернуть кредит?

— Позволь мне задать тебе встречный вопрос. Почему тебя это интересует?

— Пока не знаю, — честно признался я. — Невада — мой друг. Я хочу выяснить, что происходит. Почему закрыли кредит?

— Ты же знаешь нашу механику. Мы выдали Смиту кредит под его обеспечение плюс гарантию «Норман Пикчерз». Сейчас самому Берни понадобился кредит для переделки собственных картин, так что он отозвал свою гарантию. Мы автоматически требуем вернуть заем.

Неудивительно, что Норман и Ван Эльстер хотят меня видеть. Они не хотят, чтобы кто-то помешал им обчистить Неваду.

— Что ожидает Неваду?

— Если он окажется неплатежеспособным, мы закрываем картину, а его обеспечение переводится на условное депонирование. И мы ликвидируем его имущество, пока не получаем то, что нам причитается.

— А что вы делаете с картиной? Списываете?

— О, нет! — Тони засмеялся. — Мы передаем ее Норману для проката. Так Берни получает возможность на ней заработать. Ему причитается около четырехсот тысяч долларов, а то, что сверх того, переходит нам. Когда наш кредит окупается, мы передаем остаток Смиту.

Постепенно я начинал понимать, что происходит. К тому времени, как деньги дойдут до Невады, он уже сдастся.

— А есть шансы на то, что что-нибудь останется?

— Мало. По нынешнему соглашению стоимость проката очень низкая, и первым деньги получает Невада. Когда в игру вступим мы, прокат станет втрое дороже, а его доля будет последней.

— А кто получит деньги с проката? Банк?

— Нет, конечно, — он снова засмеялся. — Берни.

Теперь я понял все. Те парни внизу ведут большую игру.

Неваду они разденут, а сами отхватят крупный куш, и почти даром. Интересно, что думал агент Невады, когда позволил ему сунуть голову в петлю.

— Последний вопрос, Тони. Сколько нужно для того, чтобы переделать «Ренегата» в звуковую ленту?

— Сейчас соображу. Так, костюмы готовы, павильон остался, а это примерно половина затрат… Думаю, около миллиона. Если повезет — меньше.

— А стоит?

— Обычно я не рискую давать советы насчет фильмов.

— Сделай исключение, — попросил я. — Мне нужно мнение беспристрастного человека.

— Судя по тому, что я слышал, шансы неплохие.

— Спасибо. А теперь сделай мне одолжение. Ничего не предпринимай по поводу кредита, пока я не поговорю с тобой сегодня к вечеру. Может, я стану гарантом вместо Нормана.

— Тогда тебе понадобится еще миллион.

— Знаю. Но писать я не разучился. Подпишу еще одну бумагу.

Морони снова рассмеялся, и мы распрощались. Он не тревожился, зная, что я легко покрою эти деньги из аванса, который получил от синдиката за лицензию по литью пластмассы. Банкиры всегда готовы ссудить тебя какой угодно суммой, если ты можешь предоставить дополнительное обеспечение.

Я взглянул на часы. Было уже почти половина восьмого, а я чувствовал себя невыспавшимся. Ну и черт с ними! Подождут еще. Я отправился принимать душ. Пока я мылся, телефон принимался звонить три раза. Я стоял и ждал, чтобы горячая вода сняла с меня усталость. Из душа я вышел уже в восемь, и тут телефон зазвонил снова. Это был Ван Эльстер. Тоном заговорщика он проговорил:

— Невада, его менеджер и Рина поднимаются к вам. Нас они не видели.

— Хорошо, — сказал я.