Военные действия в Палестине затянулись, рыцари не ожидали такого отчаянного сопротивления мусульман. Крестоносцы долго осаждали Антиохию, а затем захватили почти вымерший город. Колодцы пересохли, провизия кончилась. Несмотря на то, что город был захвачен, крестоносцы голодали. Затем город осадили сарацины, и крестоносцы стали умирать от голода и жажды по сто человек в день. Через неделю в городе начало процветать людоедство[36].

Но вот окончание истории барона было ужасающим. Вкусив человеческого мяса, барон де Изер практически лишился рассудка. Вернувшись на родину в родовой замок, он не оставил пагубной страсти. Поначалу он приказывал убивать и жарить провинившихся слуг. Людям барона некому было жаловаться, ибо он мог казнить их, пользуясь своим законным правом сеньора. Затем он стал заманивать в замок путников, особенно странствующих монахов. Правда, они были слишком худы, и барон, прежде чем их съесть, откармливал пленников, словно свиней. Ригору и Карлу было уготовлено стать очередными жертвами барона-людоеда.

…Слуга-мордоворот достаточно насладился страхом заезжего рыцаря, и, отстранив от его горла кинжал, с издёвкой произнёс:

– Если хочешь выжить, выход только один: прыгай в окно.

Он ушёл, оставив пленника в страхе и смятении, тщательно заперев дверь каморки на металлический засов. Ибо не желал прогневать своего сумасшедшего господина.

Обессиливший, потрясённый происходящим, Ригор опустился на пол.

– Боже Всевышний… – воззвал он и осенил себя крестным знамением, понимая, что оруженосца ждёт страшная смерть. – Что же делать? Как спастись?..

Он поднялся и тщательно изучил комнату. Но, увы, из неё не было выхода…

Наконец пленник решил воспользоваться каминной трубой, дабы выбраться на крышу замка. Он забрался в камин, который, кстати, давно не чистился, и попытался осмотреть дымоход – кладка была грубой.

Ригор, словно акробат, всю сознательную жизнь проделывавший различные трюки и ловко владевший своим телом, забрался в дымоход и начал карабкаться наверх, хватаясь руками за выступающие камни, подтягиваясь, а затем опираясь на них ногами. К счастью, дымоход был достаточно просторным, и пленник смог преодолеть его.

Наконец Ригор выбрался на крышу и упал, дабы отдышаться. Спокойная жизнь у баронессы де Тьер давала о себе знать: он изрядно поправился и даже первое время после того как покинул «любовное гнёздышко» с трудом садился в седло.

Наконец Ригор пришёл в себя и поднялся. С крыши открывался прекрасный вид на окрестные земли. Он приблизился к краю башни и посмотрел вниз, у него перехватило дыхание от страха.

– Лучше разбиться о камни, чем быть съеденным бароном… – решил он и, осенив себя крестным знамением, спрыгнул вниз.

Бурная холодная река буквально обожгла ныряльщика, поглотив свою добычу. Ригор от сильного удара о воду потерял сознание.

* * *

Течение подхватило беспомощное тело Ригора и увлекло к устью Изера, впадающего в Рону, и далее понесло к местечку Вьенн, где располагался мужской монастырь Святого Петра.

Конец осени выдался холодным. Монахи в это время уже сами не ловили рыбу, предпочитая покупать её у местных рыбаков.

Брат Жосс, который ведал закупкой рыбы, как обычно отправился в город, где на берегу реки шумел рыбный базар. Он выбрал товар и уже намеревался оплатить его, как к нему подбежали двое рыбаков.

– Брат Жосс! Брат Жосс! – задыхаясь, кричали они. – Мы нашли утопленника… Нет он ещё жив… По виду рыцарь…

Жосс схватился руками за голову.

– Перестаньте стрекотать, как сороки! – взмолился он. – Говорите по очереди. Ты… – ткнул он пальцем в одного из рыбаков.

– Мы нашли на берегу рыцаря. Он весь мокрый, видимо, принесло течением реки… Одет в чёрное, на поясе ножны… Меча нет, кошель пуст. Видно, человек благородных кровей…

– Так! Ведите меня к нему! – приказал Жосс. – Ибо обязанность каждого монаха помогать страждущему, тем более рыцарю, если он в том нуждается… Будем надеяться, что он ещё жив.

Жосс осмотрел рыцаря и пришёл к выводу, что душа ещё не успела покинуть бренное тело «утопленника».

– Видно, ограбили беднягу: ни меча, ни денег при нём нет, – решил монах. – Помогите мне доставить его в обитель. Может, очнётся и вознаградит нас за труды праведные… – надеялся он.

Почти месяц Ригор прометался в горячке. Монахи сделали всё, что смогли, а брат Жосс почти каждый день навещал, как он выражался: утопленного рыцаря.

Когда Ригор пошёл на поправку и наконец начал понимать, что он находится в монастыре среди монашеской братии и ему ничего не угрожает, он возблагодарил Всевышнего, решив, что это Промысел Божий и он неспроста оказался в здешних местах.

Окончательно исцелившись, Ригор изъявил желание стать монахом, но прежде надо было пройти ступень послушания.

Настоятель монастыря, человек умный и прозорливый, понимал, что бывший рыцарь переживает духовный кризис, старался поддержать того словом Божьим и однажды посоветовал не торопиться с послушанием.

Ригор с благодарностью выслушивал наставления настоятеля и решил-таки не торопиться с постригом. Тем более, что настоятель не гнал его со двора, а напротив нашёл ему как человеку образованному и некогда сведущему в финансах, достойное занятие.

Так Ригор, бывший трубадур, бывший актёр и Чёрный Рыцарь, стал помощником одного из монахов, взимавшего подымный налог с земель, подвластных монастырю.

* * *

В это время Эстела пребывала в женском монастыре Святой Клары в местечке Виши. Сюда тянулся нескончаемый поток людей с кожными болезнями из Бургундии, Франции и Окситании.

Два раза в день одна из монахинь накладывала на лицо Эстелы грязевые маски, и та подолгу лежала неподвижно. В остальное свободное время Эстела принимала активное участие в жизни монастыря.

Она старалась помочь всем страждущим и нуждающимся наряду с монахинями. И те полюбили добрую и щедрую девушку, пожертвовавшую монастырю все свои деньги (правда, их было немного).

Зимой, когда паломников стало меньше, Эстела долго просиживала в монастырской библиотеке. Однажды она прочла фолиант о святом Варфоломее, которого сожгли язычники почти шестьсот лет назад. Варфоломей, как ярый поборник веры в Христа, проповедовал её среди нибелунгов, племён, населяющих территорию Бургундии в те далёкие времена. Язычники схватили его и придали огню. Три дня горел костёр, на четвёртый день он погас. Язычники в ужасе покинули сие место. Но приверженцы Варфоломея вернулись, дабы упокоить останки мученика, и увидели, в пепле костра его сердце, ссохшееся от пламени, но прекрасно сохранившееся. Они построили часовню Святого Варфоломея, захоронив его бессмертное сердце под алтарём. Затем приверженцы Христа организовали мужской монастырь, посвящённый служению святому Варфоломею. Но, увы, монастырь был разрушен и разграблен во время междоусобных войн в 954 году от Рождества Христова.