Жжение в руке превратилось в небольшой пожар, и я боялась, что он оказался прав и рана действительно начнет загнивать. Мне оставалось только надеяться, что радость графини от того, что Пио цел и невредим, окажется сильнее, чем ее гнев, и она позволит мне отлучиться, чтобы залечить рану.

Но не успели мы дойти до покоев Катерины, как юная графиня выбежала нам навстречу вместе со всеми тремя служанками. Она встала как вкопанная, широко раскрыв глаза и испуганно глядя на песика.

— Пио! — вскричала она с облегчением, падая на колени.

Ее любимец радостно тявкнул в ответ. Вырвавшись, он бросился к ней, волоча за собой веревку, похожую на золотую змейку, и с кошачьей грацией прыгнул в ее объятия.

— Пио! — снова воскликнула она, прижав его к себе так сильно, что он взвизгнул. — Я боялась, что тебя растерзали!

— С ним все в порядке, графиня, — сухо сказал Грегорио, — хотя я не могу сказать того же о вашей служанке.

Она подняла голову и посмотрела на нас, словно только что заметив.

— Что это значит, капитан? Что вы здесь делаете и почему у вас на руках моя горничная?

— Она получила ранение, спасая Пио от одной из собак возле конюшен. Я думаю, ее нужно отнести в ее комнату, чтобы кто-нибудь из служанок мог позаботиться о ней.

— Она спасла Пио? — Она еще больше расширила глаза и уставилась на меня, как будто впервые по-настоящему заметив с тех пор, как я поступила ей в услужение. Затем она увидела кровь на моей руке, и ее золотистые скулы побледнели.

— Быстро несите ее в мои комнаты, — приказала она, отпустив собаку и поднимаясь на ноги. — Я сама осмотрю ее.

Несколько минут спустя я была с комфортом размещена на самой мягкой кровати из всех, на которых мне доводилось спать, а моя рука лежала на пуховой подушке. Следуя указаниям Катерины, Эста принесла таз воды и промыла порез. Графиня налила мне довольно большой бокал вина и заставила выпить, сказав, что это облегчит мою боль.

— Я добавила в вино несколько капель настоя трав, который моя кормилица Лидия рекомендовала пить при всяком недомогании, — объяснила она.

Пио сидел на подушке возле меня, жуя цукаты и внимательно наблюдая за происходящим. Грегорио, лениво прислонившись к колонне, занимался тем же самым, что и пес, пока Катерина с горничными хлопотали вокруг меня. Когда это зрелище ему окончательно наскучило, он распрямился и произнес:

— Прошу прощения, графиня, но я должен вернуться к своим обязанностям.

Я подозревала, что по большей части его обязанности заключаются в том, чтобы пить и играть в кости в караульном помещении с другими солдатами.

— Если пожелаете, позже я подробнее расскажу вам о том, что произошло. Однако позвольте мне заверить вас, что Дельфина не щадила себя, пытаясь защитить Пио. — Он сделал паузу и холодно посмотрел на Розетту и Изабеллу. Близняшки сидели в углу комнаты с кислыми физиономиями, готовясь к обороне. С любезной улыбкой, в которую, однако, был вложен глубокий смысл, он добавил: — К сожалению, не могу сказать того же о некоторых других ваших горничных.

— Это неправда! — возразила Розетта, в то время как Изабелла энергично затрясла головой. — Как только мы увидели эту собаку, мы прибежали сюда рассказать графине, что Пио в опасности…

— Вместо того, чтобы помочь Дельфине спасти его! — оборвала ее Катерина. Ее необычное лицо потемнело от гнева. Она снова обняла собаку и нежно поцеловала ее в голову. — Что, если бы капитана не оказалось поблизости и некому было бы прийти ей на помощь? Мой бедный Пио был бы разорван в клочья, и Дельфина тоже.

— Прошу вас, простите нас, графиня. Это все Изабелла. Она должна была предупредить Дельфину, чтобы та не ходила к конюшням, — кротко ответила Розетта, приняв на себя вид святой простоты и грустно качая головой в знак неодобрения подобной безответственности со стороны сестры.

Изабелла вздернула подбородок, уперев руки в бока.

— Вообще-то это ты просила ее погулять с Пио, — выдвинула она встречное обвинение, — и ты должна была попросить ее держаться подальше от конюшен.

— Сейчас это не имеет значения, — прервала их пререкания Катерина, сдвинув брови. — Убирайтесь и не показывайтесь мне на глаза, пока я не перестану на вас сердиться.

— Эти двое вечно ссорятся, словно дети, — прошептала мне Эста, провожая взглядом близняшек, которые, надув губы, бросились вон из комнаты. — Я рада, что ты не такая.

Графиня в это время прощалась с Грегорио.

— Капитан, мы с Пио вам безмерно благодарны, — заявила она, одарив его милостивой улыбкой и царственным кивком. — Я непременно позабочусь, чтобы вы были вознаграждены за вашу доблесть.

— Ваша благодарность — лучшая награда, графиня, — ответил он с легким поклоном и намеком на ту самую ленивую улыбку, которой он улыбался мне. И затем, к моему величайшему изумлению, он ей подмигнул.

Я быстро отвернулась, притворившись, что ничего не видела. Тем не менее я успела заметить, что ее щеки порозовели. Как ни странно, она вовсе не выглядела разгневанной подобной фамильярностью со стороны мужчины, который был гораздо ниже ее по положению. Наоборот, ее смущенное, но счастливое лицо выдавало с головой ее влюбленность.

Неужели графиня была одной из тех женщин, которых Грегорио знал лучше, чем других?

Вспомнив слова Эсты о том, что Беланка носила кому-то записки от Катерины, я поняла, что моя догадка была верна. В конце концов, тайная связь знатной дамы с мужчиной гораздо ниже ее по рождению была отнюдь не редкостью, в особенности если этот мужчина был столь привлекателен, как Грегорио!

Стараясь не обращать внимание на ревность, неожиданно кольнувшую мне сердце, — разве лихой капитан не оказывал мне подобные, почти интимные, знаки внимания всего несколько минут назад? — я заставила себя снова посмотреть в их сторону. Странно, но, несмотря на разницу в общественном положении, эти двое, казалось, были необыкновенно похожи друг на друга своей экзотической красотой и непостоянным нравом. Я видела, как они обменялись взглядами, прежде чем Грегорио снова поклонился и вышел из комнаты.

Как только за ним закрылась дверь, Катерина снова приняла свой обычный взбалмошный и немного высокомерный вид.

— Дельфина, тебе больно? — спросила она, подходя ко мне. Не дожидаясь ответа, она схватила меня за здоровую руку и серьезно сказала: — Я никогда не забуду, что ты рисковала жизнью, спасая Пио. Он для меня единственное родное существо. Не знаю, что бы я делала, случись с ним что-нибудь!

Она повернулась к Эсте, которая уже закончила обработку моей руки и теперь оборачивала ее мягким куском льняной ткани.

— Ты не забыла о мази, которую всегда использовала Лидия? Она уверяла, что ею можно вылечить любую рану. О, если бы она была здесь!

С подавленным рыданием Катерина резко села на край постели и приложила кружевной платок к влажным от слез глазам. Видя ее печаль, Пио забрался ей на колени и коснулся своим холодным носом ее щеки.