шипел он, припав к прицелу. Выстрел. И я бесцеремонно толкнул его в плечо.

— Собирайся, уходим. В полусотне шагов запасная позиция.

— Видел её. Не поможет, слишком близко.

— Соберись!!! — тряхнул его, чуть приподняв. Если я не ожидал, что смогу пусть и с усилием, но одной рукой приподнять, оторвав от поверхности человека весом в центнер, а ещё на нём амуниция, то Жора этого совсем не ожидал. — Уходим вместе. Без разговоров. Время выиграли. Продержались двадцать две минуты. Так что уходим, уходим. Только подарочек оставим, чуток.

Первый залп прилетел с большим недолётом, что нас и спасло. Поднятая взрывом взвесь из пыли, мелких камней и земли оседала долго, прервав визуальный контакт с противником. Да и миномётчики что-то перемудрили. Вместо того, чтобы сделать вилку, послали следующий снаряд значительно левее предыдущего. Или это стрелял другой миномётный расчёт, но нам было всё равно. Мы уходили. Жора, опираясь на меня часто оглядывался, а я тащил его и оружие.

— Надо восточнее забирать, чтоб на точку не привести по нашим следам, — тяжело дыша, говорил Жора. Догадался, что заканчивается действие обезболивающего. Протянул ему свой шприц-тюбик. — Не по инструкции, а если тебе понадобится?

— Если понадобится, потерплю на стимуляторах, — ответил, вкалывая оранжевый шприц-тюбик. На дополнительных занятиях в училище нам говорили, что боевой стимулятор, что шприц-тюбик с оранжевой окантовкой, позволяет выдержать долговременные физические нагрузки и притупляет чувство боли от лёгких ранений. Вот Жоре он не поможет, ему необходимо полноценное обезболивающее, что шприц-тюбик с синим кантом. Его я ему и протягивал.

Что мне понравилось, так это отсутствие лишних вопросов, лишних разговоров, уговоров. Он только посмотрел на меня, оценивая серьёзность намерений и взял шприц-тюбик.

— Пока есть время, может ещё раз рану спреем обработать?

— Я два истратил. Больше не надо, — морщась, ответил Жора.

«Главное, чтобы его от такого количества сильнодействующих обезболивающих не накрыло», — подумал, осматривая окрестности. По моим предположениям от преследователей мы оторвались примерно на километр. Хороший я им подарочек из подсумка с гранатами оставил. Взрыв был такой, что в ушах до сих под звенит. Но до точки эвакуации ещё оставалось если брать по прямой, то семь километров, а если покружить, то и все десять выйдет. Хотел предложить Жоре идти напрямую, но только увидев, что я хочу заговорить, он произнёс:

— Нет, Бес. Наши едва идут. У Косты тяжёлое в грудь и контузия. Граната рядом разорвалась. Они даже под стимуляторами его тащить дольше нашего будут и…

— И не бросят, — закончил фразу за напарника.

— И не бросят, — согласился Жора.

— Ясно. У нас примерно три часа до встречи. Поплутаем немного. Ты как?

— Нормально, если можно так сказать с раздробленным бедром, — натягивая на себя улыбку, ответил Жора.

Первые сто метров шли в максимальном темпе, но напарник быстро сдавал и пришлось сбавить темп. Чтобы тот не потерял сознание, тихо с ним разговаривал:

— Задание выполнили?

— Да. И контроль произвели, и видеофиксацию. Вот только не учли, что за основной колонной идёт непонятно откуда взявшееся усиление. На спутники их не было. Но спутник с опозданием на пару минут картинку передаёт, вот и вынырнула откуда-то. Командира первым выстрелом из гранатомёта накрыло. Он как раз фиксировал. Хорошо, что один транспорт целым оказался, его как раз и готовили к прорыву, — Жора говорил медленно, делая длительные паузы между фраз. Я его поддерживал, но понимал, если он отключится, то и на стимуляторах его не дотащу.

— Привал, — тихо произнёс Жора, — давай отдохнём немного. Совсем что-то хреново.

Предлагать вколоть ещё обезболивающего или стимулятора не стал. Двойная доза и так слишком сильная встряска для организма. Откат будет такой, что без медицинского присмотра можно и на тот свет отправиться. Не заметишь, как сознание отключится, появится во всём теле лёгкость, чувство эйфории, но по факту тебя будет колбасить так, что только сильные противошоковые препараты способны вернуть организм обратно в нормальное состояние.

Сделали привал.

— Жора, не закрывай глаза. Не спи, — говорил напарнику очевидные вещи. Он сам об этом знал, но навалившаяся усталость и глаза сами слипались, — возьми, пожуй батончик, — протянул ему энергетический батончик, что входит в комплект суточного рациона. Такой небольшой, похожий на продолговатую конфету грамм на пятьдесят «аккумулятор энергии». В нём калорий столько, что на одном можно продержаться сутки, главное, чтобы вода была.

— Пить хочешь? — спросил, после того, как Жора без аппетита, но съел батончик.

— Надо идти. Нас догоняют. Слышишь? — вдали, едва уловимо доносился шум мотора. Прикинул в уме: транспорт по нашему пути не пройдёт. Специально выбирали такой маршрут. Значит нас обходят, высадят бойцов по векторам маршрута отхода и начнут прочёсывать местность, а до конечной точки где планировалась эвакуация оставалось два километра.

— Слышу. Ты идти сможешь?

— Да, — неуверенно ответил напарник. Он повернулся ко мне, и я заметил, что его зрачки расширены, а лицо раскраснелось, хотя после потери крови должно быть наоборот.

«Скоро его накроет откатом. Может полчаса или час, но скорее всего и того меньше», — подумал, прислушиваясь.

— Жора, вставай и иди на точку эвакуации, а я пошумлю тут немного, уведу…

— Вместе, Бес, — отрицательно покачал головой напарник.

— Нет, — с тяжестью на сердце посмотрел на напарника, но добавил в голос металла. Он едва держался на ногах и оставались буквально считанные десятки минут до окончательного его провала в забытьё. — Ты только мешать будешь. Бой принимать я не стану. Пошумлю, уведу в сторону, гранатами обозначив ложное направление.

— Справишься?

— Да, Жора, справлюсь.

Что оставалось ответить? Нет, не справлюсь. Завалю всю посевную. Вот и ответил, надеясь, что уговаривать его не придётся. Время-то идёт. Жора пристально посмотрел на меня и собрав последнюю волю в кулак, взгляд его прояснился. Он протянул мне свою винтовку, по-дружески ткнул в грудь. Наверно в группе это такой условный знак или жест, я об этом не знал и развернувшись, медленно побрёл прочь по направлению к точке эвакуации.

— Надеюсь, дойдёт. Тут осталось меньше километра, — проговорил, а сам снял прицел и затвор с винтовки, и выбросил в разные стороны. Лишний вес мне сейчас не нужен. Проверил боекомплект, перезарядил автомат, вкрутил в оставшиеся гранаты взрыватели.

В это время шум от работавших двигателей перестал удаляться и стал тише.

— Остановились, гады. Ну сейчас я вам…

Максимально скинув лишний груз, побежал. Разогнался так, что чуть не выскочил на открытое пространство, где цепью выстраивались боевики. И что самое неприятное, направление для прочёсывания они выбрали именно то, где через некоторое время состоится эвакуация группы. О том, что наши не добрались до требуемого квадрата я не думал. Моя задача увести преследователей по ложному следу, этим и занялся. Украдкой, скрытно, но с максимально возможной скоростью обошёл выстроившихся в цепь боевиков и выстрелил из подствольного гранатомёта, целясь в грузовик. Проследить траекторию откуда вели огонь было невозможно, и я открыл огонь из автоматического оружия, обнаруживая себя. Жалел только, что не успел установить растяжки на пути преследователей. Но времени на эти хитрости у меня не было. Второй выстрел гранаты достиг цели и грузовик запылал, чадя чёрным едким дымом.

Боевики, не ожидав нападения сначала растерялись, но к моему разочарованию паника в их рядах быстро прошла. И в мою сторону открыли слаженный ответный огонь. О точности пока говорить было нельзя, но тенденция мне не понравилась. Часто меняя позицию, выпустил полный магазин и на ходу перезарядив оружие, бросился бежать, пригибаясь, используя естественные складки местности и особенности рельефа. Через каждые двадцать шагов я бросал гранату в сторону слева и сзади от себя, давая понять, что ухожу левее, надеясь, что прерванный визуальный контакт и шум позволит мне запутать преследователей и увести их по ложному следу.

При первой возможности, в небольшом естественном углублении, залёг. Взглянул на часы. С момента начала боестолкновения прошло не больше пяти минут, а по ощущениям бой продолжается больше получаса. Нам говорили, что ощущение времени во время боя теряет связь с объективной реальностью. Бойцу будет казаться, что прошёл час, а по факту окажется, что бой продолжается всего несколько минут.

Затаился. Всего в двадцати шагах от меня прошли боевики. Они так громко разговаривали и бряцали оружием, что времени спрятаться у меня было предостаточно.

«Уходят влево. Хорошо. Пусть идут. Надо бы ещё в той стороне пошуметь,