лишь отчасти. Ты навсегда покидаешь Грань. Точнее, тебе не обязательно будет сюда возвращаться. Но вот какая от тебя будет польза для нашей организации, решать не тебе. И опять же, никто тебя и после не принуждает работать на нас. И всё-таки стоит тебя предостеречь, — голос Грации вдруг стал низким и хрипящим. — Если ты действительно Вечный, то тебе лучше жить у нас. Иначе вновь станешь редким зверьком для трофейной комнаты какого-нибудь отбитого на голову богача.

— Эй, эй, — не на шутку взволновался Бэбил. — Грация, милая моя, ты перегибаешь па…

— Я согласен. Но при одном условии. Как я понял, мне предстоит встреча с кое-каким очень весомым человеком?

— В яблочко, — улыбнулась глазами Грация. — С очень-преочень важной особой.

— Если она действительно имеет огромную власть и не злоупотребляет ею, то я готов встретиться с ней.

— Ой, ой, вы слышали его, глубокоуважаемый господин Мендель? — проурчала Хоппер. Её глаза расширилась настолько, что она стала походить на ведьму. — Он нам ещё условия ставит, будто он самое желанное существо во всей вселенной. Может, это нам следует ему выдвинуть кое-какие условия или вообще выкинуть его за шкирку, а потом взять и пустить среди каинитов слух, что старая легенда — это совсем не легенда? А? Что скажете?

— Хоппер! — властно произнёс Бэбил. Удивлённая Грация, что к этому моменту вплотную приблизилась к Дэвиду, сгорбившись и соприкоснувшись с ним лбами, (отчего она стала ещё сильнее походить на злую колдунью), мгновенно выпрямилась, и мистика в тоже мгновение испарилась. — Прекращай. Ты ведь понимаешь, что он имеет право ставить нам условия, иначе мы бы так не рисковали. Верно, Дэвид?

— Вроде бы, — сухо сказал Шепард. Он плавно и небрежно повернулся и подошёл к «Кокону». — Тогда открывайте. Мы и так тут слишком задержались.

Грация возвела глаза к потолку, тяжело вздохнула и, чуть сутулясь, подошла к «Кокону». Нажав на видимый лишь ей рычаг, она заставила капсулу из диагонального положения принять почти вертикальную стойку. Полупрозрачная крышка с лёгким шипением выдвинулась вперёд, выпустив из себя чуть голубоватый пар, и плавно поднялась вверх. Глаза Грации сузились в ехидной усмешке. Она, став боком и поклонившись до земли, провела рукой от Шепарда к «Кокону» и на удивление живо, очень высоким, почти детским голосочком, залепетала:

— Прошу садитесь, наша упрямая и неверующая, но столь важная игрушка! Насладитесь кратковременным и нежным сном.

Бэбил закашлял в кулак и отвернулся, но от Дэвида не скрылся тот факт, что старик просто пытался не рассмеяться. Шепард предпочёл пропустить колкость мимо ушей и направился к капсуле. Но когда он вступил одной ногой внутрь Кокона, Дэвид остановился и, чуть повернувшись боком, нашёл то, что искал.

— Что, струхнул? — продолжая издеваться, протянула Хоппер, но затем она увидела то, на что смотрел Дэвид и резко сменилась в лице

— Вот те на, а это что такое? — девушка, с серьёзным выражением на лице повернулась к Бэбилу. — Он живой?

— Вполне, — ответил Мендель.

— И что он здесь делает?

— Я его забираю с нами. Будет у нас новый миротворец.

— Ты издеваешься, Би? — сузив глаза, устало протянула Хоппер. — Я так понимаю, Гарибальди…

— Я с ним договорюсь и с госпожой тоже. Ему тут не место и он очень полезен. Просто он сложная личность. Впрочем, как и все прочие, кто у нас работает. Кстати, Хоппер. Не плохо бы ещё один Кокон сюда привести.

— Да что вы говорите, — съязвила Грация, но в её усталых глазах загорелись игривые огоньки. — Впрочем, он действительно выглядит интересным. Тогда придётся согласовывать время в Диспетчерской.

— Беру это на себя, — ответил Мендель, а потом повернулся к Дэвиду и успокаивающе произнёс:

— Вот видишь! И твоего ученика мне удалось пристроить. Ну, почти удалось, но это уже мелочи. Как только тебя отправим, то займёмся и им.

Шепард на мгновение закрыл глаза и задержал дыхание. В его голове произошёл очень быстрый расчёт и, в конце концов, он пришёл к решению, что это единственно правильный способ. Точнее единственно возможный из более-менее разумных способов, наконец, сдвинуться с мёртвой точки. Он повернулся и устроился в капсуле.

Лёгкий щелчок, крышка вернулась на место и Кокон принял диагональное положение. Сбоку от него предстала Грация с жёлчным выражением в глазах из-под низко опущенных тяжёлых век.

— До скорой встречи, капризная игрушка, — съязвила она, помахав ему на прощание.

— Как я уже говорил. Это будет недолго, — немного нервно проговорил Бэбил, показавшись с другого края.

— Мне не привыкать ждать. Подожду ещё чуть-чуть, — сдержанно, ответил Дэвид, закрывая глаза. — Давайте уже, действуйте.

— Ишь, шустрая игрушка! — глухо усмехнулась Грация и на что-то нажала.

Внутренности «Кокона» ожили. Замигали датчики, воздух насытился голубым паром. Запахло озоном. Дэвида обвили ремни, а в шею и в руки, слегка ужалив, вошли тонкие иглы, переходившие в прозрачные резиновые трубки по которым в него потекла не менее прозрачная жидкость. Сверху появилась более толстая трубка. На её конце находилась прозрачная пластмассовая маска. Она, подобно змее, слегка задвигалась из стороны в сторону. Но когда маска оказалась почти вплотную к его лицу, она на мгновение замерла, а потом быстро расширилась и почти полностью обхватила голову Шепарда. Дэвид глубоко вдохнул и почувствовал на кончике языка и на нёбе сладковато- горький привкус. Он испытал эйфорию, что начала расти в нём в геометрической прогрессии. Наконец, когда ощущение невесомости достигло максимума, Шепард провалился в сон без сновидений. Так хорошо он себя не чувствовал, наверное, никогда.

Глава 9 "Госпожа Яирам"

Второй раз за короткий промежуток времени Дэвид оказывался в небытие, но были и различия. Ранее была боль, но сейчас блаженство. Но и это продлилось не долго, почти мимолётно. Из небытия его вырвал сильный и хриплый голос, почти рык. Пробуждение было мгновенным. Чувства будто бы поднялись гейзером из самых глубин нутра и ввинтились на свои места острыми иглами. Эйфория прошла, уступив место тупой и раздражающей боли, усталости.

Дэвид открыл глаза, расширив их до предела. Он все ещё был в «Коконе», окружённый датчиками и трубками. Воздух был полон кислорода, а впереди маячили зеленные и алые цвета. Шепард, между пением птиц и переливанием воды, стал различать чей-то разговор. Кто-то с кем-то горячо спорил, но о чём, Дэвид не мог расслышать. Вдруг, всё пространство вновь наполнилось сильным хриплым голосом, и ему удалось распознать его посыл:

— Это не моя прихоть, Хоппер! Она сама этого хочет!

— Но ведь неизвестно, как это отразиться на нём или, что важнее, на самой госпоже, — прозвучал в ответ вялый и раздражённый голос