высокого роста, а особым умом никогда не отличался. Как можно верить тому, что тебе говорят в аду?

— А почему же нет?

— Это ведь ад! Он состоит из лжи и боли. И если тебя пытаются в чем-то уверить, значит, кто-то хочет обмануть тебя, сделать твою муку невыносимой — и заработать на ней!

Мысль эта, кажется, поразила Мусаси-тян до глубины души.

— Так что же делать? — спросила она.

— Сегодня нас воскресили особым образом, — сказала Кадзиро-тян. — Нам дали настоящие тела. Они такие же, как у людей. Или чертей, пришедших посмотреть, как мы будем убивать друг друга.

Мусаси-тян оглядела зал — с таким видом, словно только что увидела собравшихся.

— А кто они? — спросила она. — Люди или демоны?

— Сейчас узнаем, — сказала Кадзиро-тян и поднырнула под черные канаты из углеволокна. — Если кровь у них зеленая или синяя, это демоны. А если красная — люди. Я буду держать дверь, чтобы никто не ушел. А ты покажи, на что способно твое весло… Давай убьем их! Убьем их всех!

Когда девочки начали разговор о трупах свиней и козлов, среди зрителей раздались смешки. Смех стал громче, когда Кадзиро-тян упомянула про ложный путь. Но когда Мусаси-тян произнесла слово «ад», смех стих, а один из зеркальных секретарей зааплодировал. Но хлопки стихли, как только прозвучало предложение убить всех демонов. А когда девочки выпрыгнули из октагона, в зале раздались крики самого настоящего ужаса.

Зрители из задних рядов первыми рванулись к двери — но Кадзиро-тян оказалась возле них быстрее. Несколько ударов длинным мечом — и на пол свалились первые трупы. Кровь брызнула на стену и потекла по полу. Красная человеческая кровь.

Кто-то из зрителей выстрелил в Кадзиро-тян из парализатора, непонятно как пронесенного в зал, но разряд не подействовал как положено — тян не потеряла способности двигаться и рубить мечом, ее движения лишь стали угловатыми и резкими. Ну да, сообразил Сасаки, парализатор рассчитан на нормальный мозг. Не поможет.

Зато паралич вполне успешно разбил зеркальных секретарей. Они сидели в первых рядах неподвижно и бесстрастно, словно происходящее не касалось их вовсе.

Этикет запрещал им суетливо спасать свою жизнь — чтобы не терять лицо, у баночных якудз была прописанная в контракте возможность полностью обездвижить своих прокси. Можно было только догадываться, о чем думали секретари. Впрочем, размышлять им оставалось недолго.

Под ударами трескались зеркальные очки, арбузно лопались головы — но никто из секретарей так и не двинулся с места до конца расправы. В этом было подлинное древнее величие — хотя его видимость, конечно, достигалась современными циничными методами.

Сасаки-сан завороженно смотрел на экран планшета. Скоро последние крики умолкли — все зрители были мертвы. Отрубленная голова Мичико валялась прямо у выходной двери.

Кадзиро-тян больше нельзя было отличить от Мусаси-тян по цвету трусиков — одежда горпин стала одинаково красной, мокрой и липкой. Все в зале заливала кровь. Если бы Сасаки-сан увидел такую сцену в фильме, он решил бы, что декораторы потеряли вкус, сильно переборщив с краской.

— Что теперь? — спросила Мусаси-тян.

— Теперь я покажу, чем твое весло хуже моего меча, — сказала Кадзиро-тян. — Посмотри, как быстро я обрываю адское существование. Сможешь ли ты поступить так же?

Она подняла меч, с силой полоснула себя лезвием по шее — и тут же повалилась на пол.

Мусаси-тян захохотала. Окровавленная, с ободранным красным веслом в руке, она действительно походила на родившегося в аду демона. Но рождение это приближалось к концу. Мусаси-тян закрыла глаза, несколько раз сосредоточенно и глубоко вздохнула — и вдруг с невероятной силой ударила себя по голове своим деревянным оружием. Хрустнула кость, и горпина упала на свою вздрагивающую в агонии подругу.

Сасаки-сан выключил планшет и положил его на стол.

Да. Это был настоящий поединок Кадзиро и Мусаси. Духи передавали ему привет с той стороны Великого Предела. Победило «зеро» — ни одна из горпин так и не коснулась своим оружием другой, и обе были мертвы.

Но теперь следовало ждать гостей. Сасаки-сан, впрочем, был к этому готов. Уже много-много лет.

Вечером он проверил почту. В ящике было одно письмо — самостирающаяся депеша от оябуна Нариты. Она была изысканна по форме и состояла из вежливых, ничего конкретно не говорящих иносказаний. Но Сасаки хорошо понял, что его ждет — и смог завершить все земные дела с легким сердцем.

Закончив необходимые приготовления, он снял со стены маленький прямой меч, наточил его как следует и повесил назад.

Через день домой к нему пришли четверо гостей.

Двое были просто мясом: стрелки из чего-то тяжелого, еле спрятанного под оттопыренными сюртуками. Они заняли стратегические позиции — у входа в квартиру и у выхода на балкон-террасу: подальше от Сасаки, чтобы тот не успел быстро приблизиться, вооружившись одним из мечей.

Третьим был зеркальный секретарь нового призыва, еще не освоившийся до конца со своими камерами, микрофонами и гарнитурами — он вел себя неловко и дергано.

Четвертый гость был гайджином. Заговорил он.

— Я американец. Агент CIN, двухзвездный энкор. Инфокотик, как нас называют. Зовите меня Петерсон. Во время вашего аттракциона два оператора, с которыми я десантировался на побережье, делали иммерсивную запись на глазные камеры и ушные микрофоны из двух противоположных точек зала. Оба погибли. Вы, наверно, задаете себе вопрос, почему мы не стреляем в вас с порога, да?

Сасаки-сан пожал плечами.

— Только потому, что мы уже проанализировали программы на чипах, — продолжал Петерсон. — Там нет ничего. Вообще ничего.

— В каком смысле? — спросил Сасаки. — Они стерлись?

— Ничего, что могло бы объяснить это жуткое происшествие, — сказал Петерсон. — Никакого понятного нашим специалистам криминала. Сложная фехтовальная программа плюс нейронный интерфейс. Я понимаю примерно, как это работает. Высокий класс. Японское качество. Я про вашу программу, конечно — био-интерфейс примитивен. Но ясно далеко не все. В теле программы есть длинные нефункциональные блоки с религиозными молитвами, именами богов, духов и древних самураев. Они никак не связаны с исполняемыми операторами и просто прокручиваются системой вхолостую. Мы не понимаем, зачем они. Вы можете это объяснить?

— Могу, — сказал Сасаки-сан. — Но вы не поверите.

— Говорите.

— Эти программные блоки призывают духов. Дух слышит свое имя и мантры — и понимает, что его зовут. Если он хочет, он приходит.

— Вы хотите сказать, что вы вызвали духов — и они пришли?

— Именно, — ответил Сасаки-сан. — Именно так.

— Но как дух может управлять телом? Им ведь управляет программа.

— Фехтовальная программа работает через гадания, — сказал Сасаки. — Или, если вам понятнее, случайные выборы. Духи, видимо, могут делать их не такими случайными. На этом основано большинство гадательных систем.

— Вы уверены, что это были духи?

— Вы слышали их диалог.

— Самое начало было записано в