– Скушает свекровь супчик и прилипнет к унитазу, – захихикала Татьяна.

Я продолжал листать страницы. Записи везде были похожи. Число, имя, фамилия, некий проступок, сумма. Количество денег варьировалось от ста до десяти рублей. Один раз, правда, встретилась другая цифра. Я перечитал эту запись несколько раз: «Десятое декабря. Пупырин Константин. Утопил в проруби дочь своей сожительницы Карповой Валентины. Изобразил несчастный случай. Двести целковых».

– Что это? – удивился Гена.

– Боря, найдите календарь за тот год, когда делались эти записи, и скажите: январь, второе, девятое, шестнадцатое, какие дни недели?

– Воскресенье, – после небольшой паузы сообщил батлер.

Я отдал ему тетрадь.

– Проверь остальные, допустим, до мая.

– Все записи делались в воскресенье, – спустя минут пять сказал Борис. – А почему вы этим интересуетесь?

– Я не воцерковленный человек, – признался я, – но читал Библию, ради интереса изучал разные книги о православной вере. Кроме того, я состою в дружбе с одной пожилой дамой, которая посещает все службы…

Перед моими глазами предстала матушка Амвросия, она улыбнулась и ласково произнесла: «Ванечка! Сегодня седьмой день недели, спасибо, что приехал, привез нам подарки. Но в другой раз приезжай в выходной к семи пятидесяти. Каждое воскресенье – литургия, на службе постоишь. Исповедаться надо в субботу, но можно и перед литургией. Сделай мне подарок, прими причастие! Вот только без исповеди до него не допускают».

Я вздрогнул, прогнал видение и сказал:

– Заметки делал тот, кто слышал исповеди людей в церкви. Они признавались в своих грехах, а их потом шантажировали.

– За семьдесят второй год автор получил одну тысячу девятьсот семьдесят шесть рублей, – заявил Борис. – Огромная сумма для тех лет. Гена, вскрывай все шкафы.

Очень скоро мы увидели, что в ячейках хранятся картонные папки с матерчатыми завязками. Я взял первую попавшуюся, открыл ее, пробежал глазами один лист и принял решение:

– Забираем все документы. Вероятно, где-то в них найдется ответ на вопрос: кто лишил жизни Якова и замаскировал убийство под бытовую неосторожность. Татьяна, очень прошу вас никому не сообщать о том, что мы здесь сегодня обнаружили. Если вся семья погибла из-за Димкина, то вы тоже можете стать жертвой. Дойдет до убийцы весть о том, что к нам попали документы, и он постарается убрать всех, кто знает о нем правду.

Когда мы вернулись домой, я почувствовал неприятный запах и попросил Бориса проветрить квартиру.

– Не пойму, откуда здесь вонь, – поморщился батлер. – Сейчас все проверю.

– Вымою руки, поем и пойдем в офис, – решил я, – будем работать с бумагами.

– Я хотел вам предложить тот же план действий, – улыбнулся Боря.

Я направился в спальню и удивился. Хорошо помню, что перед нашим отъездом и здесь царил идеальный порядок. А сейчас подушка лежит на полу, плед на кровати скомкан, часы, которые всегда стоят на столике, тоже валяются на полу, рядом с ними книга… И запах!

Я позвал Бориса. Батлер вошел в спальню и возмутился:

– Что это?

– Честное слово, я не швырял подушку, часы и книгу на пол, – засмеялся я.

Боря наклонился и поднял тканевую закладку, которую я помещаю между страницами. Многие люди просто загибают угол листа, на котором прервали чтение. Но я воспитывался в семье писателя, поэтому приучен с уважением относиться к книгам, использую закладки. Они у меня особенные. Матушка Амвросия свободное время тратит на вышивание, она сделала для меня несколько очень красивых широких шелковых закладок. Сейчас Боря держит одну такую, но она почему-то мокрая.

– Демьянка! – позвал батлер.

Собака не замедлила появиться в комнате. Борис показал ей закладку:

– Кто это сделал?

Обычно, услышав сей вопрос, да еще произнесенный грозным тоном, Дёма понимает, что совершила непотребство, опускает голову и начинает поскуливать. В переводе на человеческий язык это означает: «Простите меня, глупую, ерунду натворила, не подумала, больше так не буду». После столь искреннего раскаянья Демьянку сразу обнимают. Справедливости ради замечу, что собака очень аккуратна, основное ее прегрешение: воровство со стола чего-нибудь вкусного. Раскидать вещи хозяина, да еще справить малую нужду в моей спальне, это невероятное событие! Но еще удивительнее была реакция псинки, она не устыдилась, а смотрела изумленными глазами на мокрый шелк, который Боря сунул ей под нос. Потом понюхала закладку, чихнула, отошла в сторону и тявкнула.

Боря повернулся ко мне:

– Иван Павлович, мне показалось или Дёма спросила: «Чего пристал?»

– Думаю, вы правильно ее поняли, – согласился я. – Преступница пытается убедить нас в своей невиновности! Может, она и правда ни при чем?

– А кто испортил закладку? – задал вопрос дня батлер. – В доме никого, кроме собаки, не было.

– Мы с вами вне подозрений, – развеселился я, – можем подтвердить алиби друг друга. Вдруг Дема заболела? Цистит у нее или что-то другое с почками или мочевым пузырем?

– Я подумал об этом, – смутился Боря. – Сейчас позвоню Людмиле Юрьевне, Ходякова прекрасный ветеринар. Иди сюда, не переживай, если ты заболела, то мы непременно тебя вылечим.

Весь оставшийся день мы с Борей провели, изучая бумаги. Я просматривал архив неизвестного человека, который шантажировал исповедовавшихся, скорей всего это был кто-то из тех, кто каждое воскресенье находился в церкви. Боря изучал записи Якова.

Потом пришла наш ветеринар, сказала после осмотра, что Демьянка выглядит вполне здоровой, и увела псинку в свою клинику, чтобы посмотреть ее на УЗИ. Больница для животных находится в соседнем переулке, Дёма любит Ходякову, потому что у той в карманах всегда есть собачьи конфеты. Псинка не раз посещала медцентр и сейчас с большим удовольствием отправилась с Людмилой. А мы с Борей продолжили работу.

Дёма вернулась к ужину, мы с радостью узнали, что аппарат не обнаружил ничего плохого, четверолапая дама здорова, никаких процедур и лекарств ей не требуется. Мы напоили Людмилу чаем и снова взялись за папки. Около девяти вечера мне на глаза попался текст, который заставил меня вздрогнуть.

Я протянул тетрадь Борису:

– Смотрите!

– Интересно, – оживился батлер, – Иван Павлович, вы молодец!

– Никакой моей заслуги тут нет, – возразил я, – просто я внимательно читал записи.

– Это тоже надо уметь делать, – не упустил случай еще раз похвалить меня батлер. – Вот не зря мы хотели побеседовать с Маврой Арнольдовной. Думаю, вам завтра надо к ней съездить.

Около десяти часов вечера я устал, пошел в спальню, налил себе малую толику коньяка, взял том «Загадочные цивилизации», устроился в кресле, а ноги положил на банкетку. Демьянка ухитрилась влезть между мной и подлокотником и положила голову мне на грудь. Я использовал ее макушку вместо подставки для книги. За окном бесновался метелью январь, а у меня в спальне царило тепло, Боря зажег камин. Да, да, у нас в квартире есть три точки живого огня: в моей спальне, в кабинете и в столовой. Дом, в котором я живу, построен в начале двадцатого века, еще до октябрьской революции большевиков. Особняк возвел богатый купец. На первых двух этажах дома работал один из его магазинов, на трех верхних жили семья и челядь. В своих апартаментах торговец сделал изразцовые печи. Слава богу, их не уничтожили и не сбили прекрасную лепнину. Поэтому я сейчас могу любоваться ангелами на потолке и наслаждаться теплом камина. Тот, кто поселился здесь после бегства первого хозяина за границу, укоротил печи, повесил сверху полки, а следующий хозяин заменил чугунные дверцы на стеклянные, огнеупорные, получились камины. Я очень благодарен всем, кто сохранил прекрасные изразцы. История дома, в котором я живу, очень интересна, местами драматична. Как-нибудь я ее расскажу. А о том, как мне досталась эта чудесная квартира, я уже говорил. Мы с Демьянкой увлеклись чтением, потом я принял душ и лег спать.