Новое уже здесь и оно не уйдет обратно. Бендсмены в конце концов проиграют битву. Зачем тебе помогать им?

Келл а Марг повернулась к Божественным.

– Позвольте нам спросить совета и помощи Матери.

Холл Божественных был расположен в той части Дома Матери, которая была предназначена исключительно для нее. В комнатах, мимо которых проходил Старк, теперь было шумно – там занимались студенты и Божественные низших рангов. Эти комнаты могли бы вместить гораздо большее количество студентов, чем там занималось сейчас. Ответвляющиеся боковые коридоры вели в тишину.

Сам холл был круглый, со сводчатым потолком и единственной лампой, свисающей с центра потолка. Под лампой стоял круглый стол диаметром в три фута, покрытый роскошной скатертью. Стены были увешаны коврами, очевидно хранящимися еще с древних великих времен. Доброе огромное женское лицо смотрело со всех ковров, оно повторялось бесконечное число раз, оно как призрак присутствовало в зале, никого не беспокоя, но следя за движениями каждого, кто здесь находился. Большая лампа не была зажжена. Но по окружности комнаты на пьедесталах были установлены маленькие лампы, которые и создавали здесь освещение.

Все молчали.

Вошли прислужники. Они почтительно и благоговейно зажгли лампу и убрали скатерть с круглого предмета, который Старк принял за стол. Они все время распевали священные песни.

– Глаза Матери, – прошептали Божественные. – Они видят всю правду.

Глаз Матери оказался огромным кристаллом, вставленным в золотое обрамление. Кристалл был чист и прозрачен, как дождевая капля. Свет лампы, казалось пронизывал его. Божественные собрались рядом с кристаллом, склонив головы.

Здесь не было ни единого кресла. Даже Келл а Марг стояла. Фенн и Фендрик стояли рядом. Гельмар, Старк, Геррит и четыре охранника создавали отдельную группу, стоящую ближе к двери.

Келл а Марг заговорила и ненависть, звучащая в ее голосе, относилась в равной степени ко всем.

– Вы чужие в этом доме. Я не доверяю никому из вас. И все вы говорите о вещах, которые я не понимаю и о которых не могу судить, так как не имею опыта.

– Зачем мне лгать. Дочь Скэйта? – спросил Гельмар.

– Но Бендсмены живут только ложью, – ее взгляд пробежал по Геррит, затем остановился на Старке. – Гельмара я знаю. Женщина не претендует ни на что иное кроме как быть рожденной на Скэйте. И она не уверяет, что видела эти корабли. Вот этот человек, которого зовут Старк, уверяет, что он из иного мира. Прозондируйте его мозг. Божественные.

Рука повелительным жестом махнула Фенну и Фендрику. Два охранника, стоящие рядом с ним, получили короткое приказание. Охранники отошли от Старка, но пошли за ним, когда его повели к кристаллу.

– Смотри в глаза Матери, – сказали Божественные.

Свет ламп проник внутрь прозрачного кристалла, все глубже и глубже, концентрируясь в узкий луч. Он затягивал взгляд Старка, увлекая его в глубины кристалла все ниже и ниже.

– Кристалл подобен воде. Отпусти свой разум, пусть он свободно плавает в нем…

Старк улыбнулся и покачал головой.

– Меня не так просто загипнотизировать. Вы хотите посмотреть содержимое моей памяти, проверить, не лгу ли я? – спросил он. – Вы можете сделать это без всяких затруднений.

В каждом мире были свои методы. Он имел дело со многими из них и даже преуспел в некоторых из них. С телепатией и зондированием мозга он встречался часто и не боялся их. В таких случаях главное не потерять контроль.

Он открыл свою память для них, но только те блоки, которые считал нужным показать.

Они стояли, опустив головы, но только делали вид, что смотрят в глубь кристалла. Они слушали то, что его мозг говорил им. Правду для Келл а Марг. Воспоминания.

Краткое воспоминание о его звезде. О его солнце, о теплом золотом светиле.

Воспоминание о космосе, каким он впервые увидел его из иллюминатора корабля, несущего его на Альтаир. Оглушительное великолепие миллиардов солнц, сверкающих в черном море бесконечности, которые вечно двигаются по своим заранее определенным путям. Звездные скопления космических пчел, жужжащих в своих ульях созвездий. Яркие туманности, которые занимают целые парсеки и похожи на облака ослепительного огня. Темные туманности, в которых утонувшие солнца мерцали как угасающие звезды. Невообразимо удаленные друг от друга острова галактик. Бездонная и бескрайняя вселенная.

Воспоминания о невероятном мире – городе Паксе и его спутнике – символе мощи Союза Галактик.

Тишину разорвали крики Божественных, наполненные ужасом.

– Он видел! Он видел. Дочь Скэйта! Он видел бездонно черные глубины и ослепительно-яркие солнца, небеса других миров. – Они смотрели на Старка так, как будто он был демоном.

Келл а Марг еле заметно кивнула:

– Теперь мы можем поверить в это. И я желаю знать, как он попал сюда.

– В поисках друга. Дочь Скэйта. Кого он очень любил, Бендсмены схватили его. Они могут убить его. Он очень ненавидит Бендсменов и Лордов Защитников.

– Ясно. И пророчество. Есть ли в нем истина?

– Он не знает.

– Пророчество, – сказал Старк, – и с ним все ограничения и обязательства, которые накладываются на человека, выбранного судьбой, независимо от того, хочет ли он этого или нет.

– И все же на тебя накладываются обязательства. Почему именно на тебя?

– Я не знаю. Но я уверен, что тебе ничего не грозит, Дочь Скэйта. Ни от меня, ни от Геррит. Главная угроза планете в целом и твоему народу в частности исходит от Бендсменов. Потому что они совсем не понимают, с кем имеют дело.

– Он лжет, – послышался крик Гельмара. – Для вас не будет опасности, если ты отпустишь… отпустишь нас и позволишь уйти!

Келл а Марг долго молча стояла. Как горностай над своей добычей.

Наконец, она сказала:

– Ты не правильно меня понял, Гельмар. Я не боюсь. Меня не интересует ни твоя жизнь, ни твои южане, ни их восстание. И я не нуждаюсь в твоих заверениях, что мне ничего не грозит. Этот человек – часть новых сил, появившихся на Скэйте. Возможно, он каким-то образом сможет воздействовать на будущее детей Скэйта, наше будущее. Это меня волнует. Когда я приду к решению, тогда будет ясно, кто уйдет отсюда, а кто останется.

Она повернулась к Божественным:

– Что видел Глаз Матери?

Теперь они смотрели в самую глубину кристалла, в самое его сердце.

В холле стало тихо, так тихо, что Старк мог слышать дыхание каждого, кто был здесь. Сильное беспокойство охватило его. Эта сумасшедшая самка обладала абсолютной властью и ничего хорошего Старк в этом не видел.