Люся, конечно, сообщила мужу, что её любимый кошелёчек нашёлся. Муж очень обрадовался, так как волновался, что отправил Люсю в какое-то подозрительное и небезопасное место, и честно признался, что уже присматривал альтернативу. Однако все более-менее приличные места оказались забиты желающими под завязку. Неприличные, кстати, тоже.

– Боюсь, что вирус на праздниках переедет вместе с гуляющей публикой за город, – сказал муж, а ещё сообщил, что договорился с главным врачом самой-самой хорошей больницы, что они с Люсей будут прививаться самой-самой лучшей вакциной, как только она поступит в город.

Люся рассказала мужу, что очень по нему скучает, но у неё всё хорошо, и есть замечательные подруги. Рассказывать о том, что кошелёк её нашёлся довольно-таки странным образом, она не стала. Так же не стала и говорить о своем участии в драке вместе со столь замечательными подругами. Мужу ведь совершенно не обязательно знать ни о самой драке, ни о том огромном удовольствии, которое Люся получила, пиная эту жабу Жоржетту, или как там её зовут на самом деле. А ещё Люся решила, что как только вся эта катавасия с ковидом закончится, ведь должна же она когда-нибудь закончиться, обязательно пойти на какие-нибудь курсы самбо. На самые лучшие. И ещё обязательно надо будет пригласить Штукину и Ксению к себе на дачу в Финляндию. Ох, тогда медведю там точно мало не покажется. Штукина и ему задницу надерёт! Люся размечталась, как они будут пить глинтвейн и купаться в Сайме, прямо будут из бани голышом в воду сигать. Девочкам должно такое понравиться.

После разговора с мужем Люся принялась всех жалеть. А как же?! Ведь у неё-то всё хорошо, а её подруги, получается, просто несчастные люди и рискуют остаться совершенно без личной жизни. Человеку без личной жизни никак нельзя, особенно обидно, когда всё так хорошо складывалось, и вдруг полетело кувырком. Люся вспомнила суровый взгляд полковника, играющие у него на лице желваки, и это вот «Элена»! Нужно срочно их помирить, а чтобы помирить, надо обязательно всё честно полковнику рассказать. Он же не знает, что Жанетта с Жоржеттой сами первые начали. Вон, у Люси до сих пор попа болит после того, как Жоржетта скинула её с дороги в снег.

Люся нарядила Бусю в комбинезон и поскакала в бар завтракать, девочки же всё равно там соберутся пить кофе, и можно будет всё обсудить. По дороге она озиралась по сторонам, ведь существовала большая вероятность, что Жанетта с Жоржеттой не убоялись угроз Штукиной и не убрались восвояси, а прячутся где-нибудь под ёлкой, чтобы отловить подружек поодиночке и как следует навешать каждой. Однако до бара Люся добралась без приключений. Утро выдалось солнечным и слегка морозным. Вот прямо как в песне, где «утро красит нежным светом стены древнего Кремля». Кремля на турбазе никакого не было, зато верхушки сосен, припорошенные снегом, светились нежно-розовым цветом.

В баре оказалось пусто, Люся заказала себе белковый завтрак в стиле Монтиньяка. Кто не знает, французский господин Монтиньяк то ли повар, то ли не повар, а просто матёрый диетчик со своими рецептами чрезвычайно полезен для дамской фигуры, а то ведь с этой Штукиной, её котлетами и щами можно в момент превратиться из царевны Нефертити в рубенсовскую дамочку. И как только Штукиной удаётся сохранять такую приличную фигуру? Тут Люся вспомнила, как классно Штукина дерётся, и решила, что всему виной самбо. Это стало ещё одним аргументом, чтобы по окончании изоляции не пыхтеть вместе с остальными на дурацких кардиотренажёрах в дорогом фитнесе, а пойти и заняться полезным спортом в секцию.

Пока Люся завтракала, в бар подтянулись остальные. Надо сказать, что обе Люсины подруги выглядели весьма унылыми. Ну, ещё бы! Когда у человека рушится вся личная жизнь, он всегда смотрится уныло, поэтому Люся с места в карьер сообщила:

– Надо во всём признаться!

– Чего? – Штукина уставилась на Люсю как на врага народа, а Ксения закатила глаза.

– Я же говорила, слабое звено, – сказала она с тяжёлым вздохом.

– Нет! Вы не поняли! Надо нашему полковнику рассказать, как было дело.

– Зачем это?

– Ну, он же не знает, что они первые начали.

– И что?

– Ничего! Когда всё узнает, не будет этого вот «Элена»!!! – Люся изобразила полковника с ходящими на щеках желваками.

– Очень похоже, – с восторгом сказала Ксения и осторожно ткнула пальцем в Люсину щёку. – Точно артистка!

– Да, наплевать на него, – Штукина нахмурилась.

– Как это? – не поняла Люся.

Вот те здрасьте! Ещё недавно при упоминании о полковнике глаза Штукиной загорались, она начинала хихикать и поправлять чёлку, а тут… Люся доподлинно не знала, что такое ментовский взгляд, но то, как сейчас смотрела Штукина, иначе и назвать было нельзя. Глаза стальные, злые, того и гляди укусит.

– А вот так это! Он сегодня у меня должен дрова загружать и камин чистить. Со мной пойдёте. Не хочу с ним наедине оставаться. – Штукина надулась и уставилась в чашку с капучино прямо на слегка присыпанное корицей беленькое сердечко, которое бармен изобразил из взбитого молока. Люся представила, как от взгляда подполковника полиции это несчастное сердечко скукоживается и тает.

– Штукина, – позвала она подполковника жалостным голосом, – подумаешь, «Элена»! Всё будет хорошо. Меня муж вообще как-то чёртовой куклой обозвал.

– Так ты она и есть. – Штукина ухмыльнулась. – Только зайчиком прикидываешься. Вчера тебя еле-еле от Жоржетты оторвали. Разве что «пасть порву» не кричала.

– Неправда! – Люся надула губы. – Ксения тоже старалась, а ещё палкой ей в лицо тыкала.

– Не тыкала, а только собиралась, – поправила Люсю Ксения. – Сразу видно, тебя на допрос допускать нельзя. Мало того, что всё расскажешь, так ещё и приврёшь с три короба. Причём в силу артистических способностей приврёшь очень убедительно. Тебя бы в мирных целях использовать…

– Девочки, но я всё равно не понимаю, почему нельзя полковнику всё честно рассказать? Он же наш!

– С чего это ты взяла, что он наш? – Штукина опять поглядела этим страшным взглядом. – На нём не написано. А вот кошелёк твой спереть и писательнице подбросить, похоже мог только он.

Люся ахнула. Вся её вера в людей и прекрасных принцев в этот момент разбилась вдребезги.

– Такой красивый человек? Как это возможно? – Она не нашла ничего лучшего, как привести в оправдание полковника Сергунькину теорию о том, что с возрастом из человека обязательно вылезает внутренний крокодил. Если, конечно, он там был. А полковник определённо красавчик, а никакой не крокодил.

– Исключения, наверное, бывают. – Ксения пожала плечами. – Но похоже Штукина права, кроме него некому. Согласись. У него свободный доступ ко всем домам.

– Это правда, но зачем? Какой резон? – Люся прижала руки к груди.

– А чёрт его знает! Это их семейные разборки. – Ксения махнула рукой. – Мы ж доподлинно не знаем, что за отношения у братьев Березовских, и какую роль во всём этом играют деньги Борькиной бывшей. Но «Элена» прекрасно ложится в эту версию. Она порушила все его планы, да ещё и тёщу Борькину обидела.