не так. Я помнила ещё вчера, что он выглядел совсем иначе. Теперь же на его руках было очень много татуировок, а лицо казалось слишком взрослым. Что-то не сходилось.

— Чонгук?! Что с тобой? Что ты здесь делаешь? Где я? — испуганно сыпала вопросами я, потому что мне до чёртиков было не по себе.

Ни при каких обстоятельствах Чонгук не мог здесь быть. Тем более я не понимала, что с ним случилось, за какой-то один день. Кажется, ещё вчера мы с Миной выбирали в каком платье пойдём на выпускной, а сегодня я видела парня, в которого была безответно влюблена последние два года, но он мне казался каким-то слишком чужим.

— Так… Ты помнишь кто я, это уже хорошо… — выдохнул Чон, осторожно подойдя ко мне ближе, и теперь я точно была уверена, что происходит какая-то неразбериха, или я всё ещё сплю, и это всё какой-то дурацкий сон.

— Ты — Чон Чонгук, но я не понимаю, что происходит, и что ты здесь делаешь, а главное, что здесь делаю я… — немного сиплым голосом, добавила я, пытаясь унять, не пойми откуда взявшуюся дрожь.

— Так, давай по порядку. Мы сейчас находимся в Сеуле, в больнице Асан. Две недели назад ты упала и ударилась головой, из-за чего некоторое время пробыла в коме. Но сегодня ты, слава богу, очнулась… — с облегчением сказал Чонгук, но от его речи яснее и легче мне не становилось, — что последнее ты помнишь?

Я пыталась вспомнить, что же происходило последнюю неделю, но голова неприятно гудела, что мешало мне сосредоточиться, но я всё-таки нашлась, что ответить.

— На прошлой неделе, в пятницу, мы с ребятами провели весь день у тебя. Ты ещё тогда спросил на кухне, злюсь ли я. А вчера мы с Миной выбирали платье на выпускной… И, если честно, я ничего не понимаю, и почему ты выглядишь так… Странно.

— Только не волнуйся, ладно? — начал Чон, выглядя не очень уверенным, и после его слов, я приготовилась к самому худшему. — Это было не вчера, Соён… Ты окончила школу почти шесть лет назад, именно поэтому я выгляжу так. Тебе уже двадцать пять лет, и последние пять — ты прожила в Сан-Франциско.

Сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать. Я таращилась как сумасшедшая на Чонгука и просто не могла поверить в то, что он говорил. Хотя мне кажется, он был напуган не меньше.

— Знаю, сейчас тебе может быть очень страшно, но я рядом, слышишь? Врачи говорят, что это нормально, что ты можешь чего-то не помнить. Но я уверен, ты обязательно всё вспомнишь.

Я не могла поверить в его слова, но по усталому и разочарованную виду парня, было видно, что он очень опечален тем, что я была здесь, что заставляло меня думать, что всё, что он говорил, это правда.

Но этого не могло быть, только не со мной.

***

Разглядывая лицо лучшей подруги, я в очередной раз вздрогнула от осознания, что мне это не мерещится. Нам было по двадцать пять лет, и Мина вот-вот должна была закончить ординатуру и продолжить учиться на доктора. А я… Я не помнила этого всего. Как будто бы я попала, в какой-то дикий и странный сон, который никак не хотел заканчиваться.

Я не помнила, как закончила обучение, хотя у меня был диплом об образовании. Не помнила ничего о будущем муже лучшей подруги, который помнил меня. Не помнила, что оказывается, сама была замужем последние пять лет за одним из друзей, который меня любил, когда мы учились в школе. Как и не помнила того, что была беременна. Наверное, это было самым — страшным.

Только представьте… Вы должны вот-вот окончить школу, вам около двадцати лет, у вас никогда не было секса, а потом вы просыпаетесь, и вам сообщают, что вы беременны от парня, который вам нравился последние пару лет, но вы замужем за его лучшим другом.

Представили? Вот и я не могла этого представить, и до сих пор по моему телу иногда бежали мурашки от осознания всего этого, но я решила не делать аборт. Мой ребёнок не был виноват, в том, что произошло. Тем более он был от человека, который любил меня, даже если я и не помнила этого.

***

Но на этом сюрпризы не закончились.

В очередной день, примерно через месяц после выписки из больницы, я получила пару писем, одно из которых принадлежало матери Хосока, а второе — самому парню. Его мама извинялась за сына и просила простить за то, что они пропустили момент, когда их ребёнок стал другим, и за то, что не желали даже замечать того, как плохо мне было на самом деле с их сыном. Видимо, им что-то рассказал Хоби, когда пришёл в себя после аварии. Также к письму были приложены подписанные им документы о разводе. И это не было ложью, мы действительно были женаты.

Я не с первого раза смогла прочесть письмо от него. Мне было отчаянно жаль Хоби, а мои слёзы, что скатывались одинокими каплями, только подтверждали это. Я запомнила его другом: милым, солнечным мальчиком, который был в меня влюблён. И я не знала, что он мог такого натворить и за что извинялся в письме. В основном он винил себя, но я чувствовала, что в том, что он страдал, была и моя вина. Большая доля моей вины. Но я не помнила этого.

Соён,

надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня.

Мне очень жаль, что я был слишком ослеплён своей влюблённостью,

и настолько жаждал обладать тобой, что не понял ещё тогда,

что ты никогда не была и не будешь моей. Но тогда я был уверен,

что смогу сделать всё, чтобы ты полюбила меня.

Жаль, что это так не работает, а я понял это слишком поздно.

Конечно, моим поступкам нет никакого оправдания,

но я хочу, чтобы ты знала, что в глубине души, я всегда любил тебя.

И, возможно,