— Ладно. Что ты хочешь сказать?

— Если Истфилд настолько обеднел, почему ты думаешь, что он захочет уплатить выкуп за американскую племянницу, которую, вероятно, никогда не видел?

— Он заплатит, — уверенно сказал Девлин.

— А если нет? — настаивал Шон.

— Тогда мне придется спровоцировать его публично, чтобы спасение нашей маленькой гостьи стало для него вопросом чести.

— Уничтожая Истфилда, ты готов уничтожить и ее, не так ли? Как ты можешь жить в мире с самим собой? — воскликнул Шон.

— Очень легко, — ответил Девлин, зная, что лжет.

— Ты ублюдок, — проворчал Шон.

Дом казался ужасно тихим и почти пустым, думала Вирджиния, остановившись в грандиозном холле. Вторую половину дня она провела, обследуя земли и посещая конюшню, где Девлин держал несколько превосходных лошадей, в том числе очень симпатичную гнедую кобылу. Сумерки быстро приближались. Вирджиния искупалась в душистой воде — Коннор наполнил для нее ванну — и переоделась в одно из нечерных платьев ее матери, наспех переделанное Тилли перед отъездом из Суит-Брайар. Платье было из ярко-розового шелка, с широкими рукавами и низким вырезом. Вирджиния немало потрудилась, закалывая густую массу своих волос. Если повезет, шпильки удержатся на месте до ночи.

Ее интересовало, где Девлин.

Вирджиния двинулась по холлу, восхищаясь несколькими очень старыми гобеленами, украшавшими стены, и массивным хрустальным канделябром. Она задержалась у двух открытых дверей, ведущих в соседний салон, более маленький и уютный, со стенами цвета мха и зелеными, розовыми и фиолетовыми украшениями на потолке. С темного парчового дивана поднялся мужчина — это был Шон.

— О, я не знала, что кто-то есть в комнате, — быстро сказала Вирджиния — Надеюсь, я не помешала?

Шон шагнул к ней. На нем был голубой вечерний сюртук, светлые бриджи и чулки. Он улыбался Вирджинии, устремив на нее оценивающий взгляд.

— Вы вовсе не помешали, мисс Хьюз. В конце концов, уже скоро ужин. Хотите шерри или шампанского?

Вирджиния невольно восхищалась им. С темными волосами и светло-серыми глазами, Шон был так же красив, как и его старший брат. Как и Девлин, он был высоким, широкоплечим, длинноногим и узкобедрым.

— Я бы выпила бокал шампанского, — сказала она.

Шон быстро налил два бокала из охлажденной бутылки на буфете, протянув ей один.

— Вы очень привлекательны, мисс Хьюз, в этом прекрасном платье, — сказал он.

При этом, как показалось Вирджинии, щеки Шона порозовели.

— Благодарю вас, мистер О'Нил — вы можете называть меня Вирджиния. — Она поколебалась. — Это платье принадлежало моей матери.

— Я очень сожалею о ваших родителях, — отозвался он. — И пожалуйста, зовите меня Шон.

Вирджиния вздрогнула, встретив добрый и озабоченный взгляд серых глаз.

— Вы знаете о моих родителях? — спросила она.

— Дев упомянул, что вы сирота.

Вирджиния кивнула:

— Они погибли во время несчастного случая прошедшей осенью.

— Иногда трудно понять Божью волю.

— Я не уверена, что верю в Бога, — вздохнула она.

Его глаза расширились.

— Это плохо. Но признаюсь, бывают моменты, когда и меня одолевают сомнения.

Вирджиния улыбнулась ему:

— Значит, мы оба умны и человечны.

Шон засмеялся.

Она перестала улыбаться, наслаждаясь его смехом, который был теплым, мелодичным и таким не похожим на странные крякающие звуки, которые издавал Девлин в тех редких случаях, когда пытался смеяться.

— Вы с братом совсем не похожи, правда?

— Да.

Шон продолжал разглядывать ее.

— Как это может быть? Разве вы не близки по возрасту?

— Я моложе на два года, — ответил Шон. — Девлин принял ответственность за меня, когда наш отец умер. Это одна из причин того, что мы не похожи.

— А другая? — спросила Вирджиния, решив узнать все, что может, о своем пленителе.

Шон криво улыбнулся и пожал плечами.

— Я не понимаю его, — продолжала Вирджиния. — Он очень смелый, даже бесстрашный… — Она вспомнила, как Девлин спасал корабль во время бури. — Это не слишком человечно, не так ли?

— Дев бесстрашный, — согласился Шон. — Думаю, его не заботит, жив он или мертв.

Вирджиния уставилась на него. Теория Шона ее озадачила.

— Но ведь никто не хочет умереть!

— Я не говорил, что он хочет умереть, — просто мысль о смерти не пугает его, как большинство простых смертных.

Вирджиния почувствовала, что Шон прав.

— Но почему? Как человек может быть равнодушен к собственной жизни?

Шон молчал.

Внезапно Вирджиния поняла единственно возможный ответ — только человек, получивший глубокую душевную рану, может быть таким равнодушным. Она была потрясена. Вирджиния потягивала шампанское — контрабандное, поскольку было французским. Каким сложным человеком был Девлин О'Нил!

— Команда уважает его и восхищается им, — размышляла она вслух, — а город, похоже, считает его героем. Я видела, как он действует в море, и понимаю, почему его люди им восхищаются. Но город?

— Вы очень любопытны во всем, что касается моего брата, — заметил Шон.

— Да, верно. В конце концов, он захватил мой корабль и меня. Я просто не понимаю, почему он хочет получить за меня выкуп, хотя явно не нуждается в деньгах.

— Может быть, вам лучше спросить его, — предложил Шон.

— Возможно, — задумчиво отозвалась Вирджиния, — хотя я уверена, что он только рассердится. Почему он такой сердитый? Вы совсем не такой. Я вижу доброту в ваших глазах. Вы кажетесь настолько же сострадательным, насколько он — безжалостным.

— Я не морской офицер, которому необходимо поддерживать дисциплину. — Шон вздохнул. — Вот в чем основная разница между нами. Когда мы были детьми, мы видели, как наш отец был жестоко убит английским офицером. Девлин никогда не забывал тот день, а я не помню ничего.

Мозг Вирджинии лихорадочно заработал.

— Сколько ему было лет?

— Десять, а мне восемь. С того момента Девлин был для меня не только братом, но и отцом, сознающим свою ответственность главы клана О'Нилов здесь, в Южной Ирландии.

— Как ужасно, — тихо сказала Вирджиния, — и как хорошо, что вы ничего не помните. Не могу себе представить, что бы я чувствовала или думала, если бы видела, как убили моего отца. Полагаю, я решила бы прикончить убийцу.