И все же кое-что она для Саши сделать могла.

— Подожди меня здесь, — попросила Ланфен.

Она ненадолго ушла с кухни, а вернулась уже с блокнотом, который вела с приезда в Степновичи. Она никогда раньше не участвовала в расследованиях, но привыкла все систематизировать. Это было ей на руку сейчас.

— Я далеко не продвинулась, — признала психолог. — Но и без дела не сидела. Здесь все, что мне удалось узнать… Возможно, тебе это пригодится.

— Ты уверена, что хочешь отдать это мне? — изумилась Саша. — Может, это твой шанс на победу!

— Шанс на победу нужен тем, кто к ней стремится. А я точно знаю, что сюда не вернусь. К тому моменту, когда я разберусь со своими делами, истечет срок, отведенный нам для седьмого этапа. Я думаю, у тебя есть все шансы, и буду рада, если мои записи помогут тебе. Можешь считать это компенсацией морального вреда: все-таки теперь некому отвлекать Германа, его рассуждения о сверхчеловеке придется выслушивать всем!

Саша приняла у нее блокнот и кивнула.

— Германа я как-нибудь переживу. Спасибо. И за эту помощь, и… за все остальное.

⁂

В системе ценностей Раисы то, что она планировала сделать, было абсолютно правильным и логичным. Но как оказалось, ее правота была очевидна не для всех.

— Вы собираетесь совершить огромную ошибку, — спокойно произнес Ренат.

А ведь он совсем не так должен был реагировать! Раиса была уверена, что он обрадуется ее предложению. Обязан был! Он был умнейшим из всех пациентов, с кем она когда-либо сталкивалась. Он не заслуживал того, чтобы гнить здесь! Раиса точно знала, что его можно вылечить и выпустить на свободу.

Все это она высказала ему — вместе со своим предложением. Но в темных глазах Рената не было ни тени радости. Она вообще не понимала, что там скрывается…

— Я знаю, что делаю! — заявила Раиса. — Я очень много думала об этом, это не эмоциональное решение!

— Верю. Вы не тот человек, что будет принимать эмоциональные решения. Вы сначала все взвешиваете, анализируете, оцениваете. Потом составляете план. Но знаете, в чем ваша главная проблема?

— В чем же?

— Когда вы составляете план, вы заранее ставите на исходные данные ярлыки «добро» и «зло». Это сбивает вас с толку. Делает неправой еще до того, как что-то началось.

Раиса ушам своим поверить не могла. Псих, которому она собиралась дать шанс на полноценное будущее, сидит тут и рассуждает о ее ошибках! Хотя чего еще ждать от сумасшедшего?

Он неправ уже в том, что приписывает ей рассуждения о добре и зле. Раиса прекрасно знала, что это субъективные понятия. Она просто осознавала, что хорошо, а что — плохо. Есть же разница!

Причем обдумывала она это не один день. Все то время, что она работала в этом заведении, она наблюдала за тем, что здесь происходит. Она видела, что Осташов давно уже потерял контроль. Может, он и заботится о будущем больницы, живет этим делом. Но всем известно, куда выложена дорога благими намерениями!

Его поступки уже много лет как непростительны. То, что он держит здесь Анфису. То, что он нанимает на работу моральных уродов вроде Тадеуша Мацкевича. То, что не слушает ее, Раису, когда она пытается открыть ему глаза!

Он превратил клинику в такого же старого, неповоротливого зверя, каким стал сам. В Степновичах жили… нет, даже доживали! И не более того. А должны были лечиться.

— Ты сгниешь здесь!

— Мне хорошо здесь, — пожал плечами Ренат. — Я на своем месте, как и все остальные.

— Да неужели? То, что ты отказался от будущего, не значит, что это готовы сделать все.

— Ну, будущее есть у всех, кто пока не мертв. Просто некоторые утратили право выбирать его.

— Ты решаешь за всех?

— Мне можно, я же псих, — усмехнулся он. — А вот вам не следует. Вы доктор. Вы созидать должны. Но вы разрушаете.

— Вся система, которую выстроил Осташов, давно уже превратилась в карточный домик. Она и так рухнет, это просто вопрос времени.

Раиса понятия не имела, зачем спорит с ним. Он этого точно не заслуживает: он же пациент, который почти половину своей жизни провел в больнице! И все-таки было в Ренате нечто такое, чего порой не могли достигнуть даже ее коллеги. Как бы Раиса ни притворялась, она не могла по-настоящему чувствовать свое превосходство над ним. Это воспринималось как вызов.

— Система в порядке, — возразил Ренат. — Смерть Тадеуша стала для нее ударом, но она устояла. А вы можете все расшатать своим поступком.

— Я? Разве это не сделал уже Осташов, когда привел сюда эту съемочную бригаду?

— Нет. Это место — дом спящих чудовищ. Когда чудовище спит, ему все равно, кто ходит мимо, если он ходит тихо. Люди, которые сюда приехали, ходят тихо. А то, что собираетесь сделать вы, равносильно удару ногой по морде спящего чудовища. Как думаете, проснется оно?

И в каком настроении?

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — отмахнулась Раиса. — Не понимаю, почему ты так верен Осташову!

— Я? Ни в коей мере. Я прекрасно знаю, что Аркадий Дмитриевич меня с трудом выносит. Он даже хотел забрать у меня карандаши, потому что считает, что я могу убить ими человека. Не без оснований, кстати. Поэтому у меня нет личных причин симпатизировать ему. Но я знаю, что он держит всех здешних чудовищ на коротком поводке. Поэтому никто не умирает уже много лет.

— Мацкевич…

— Тадеуш тут не при чем, — жестко прервал ее Ренат. — Его смерть не нарушила порядок, и все чудовища спят. Но то, что собираетесь сделать вы, приравнивается к разрезанию поводков.

Пострадают люди. Не делайте этого, остановитесь, пока еще можно.

— Достаточно! Ты утомил меня. Я уже жалею, что рассказала тебе!

Она действительно жалела, но лишь потому, что боялась разоблачения. Конечно, Ренату вряд ли кто-то поверит. А если его слова все-таки воспримут всерьез? Ее план сорвется!

Но отступать она не собиралась. Что бы там ни болтал Ренат, она знала, что Осташов утратил контроль, а эта съемочная бригада рано или поздно спровоцирует пациентов на насилие, прольется кровь… Если ничего не предпринять. Поэтому Раиса не собиралась оставаться в стороне. Она всю жизнь посвятила науке, добилась признания в мировом сообществе, ее выводы имеют гораздо большую ценность, чем бредни какого-то психа… А она сама дала ему шанс помешать ей!

Но боялась Раиса напрасно. Ренат никому ничего не сказал, потому что скандала до конца дня так и не было. Ночью она могла приступить к своему плану…

Совет Ланфен был совсем не простым. Точнее, Саша-то его понимала, но не представляла, как использовать. Ей казалось, что если она попробует нечто подобное, Кирилл просто посмотрит на нее, как на умалишенную, и пошлет в предсказуемом направлении.