Она сорвалась к ближайшей двери, и это движение спровоцировало его. Он бросился к ней, вой возобновился. Он двигался быстрее, но Саша все же успела заскочить в комнату для встреч и захлопнуть дверь.

И вот здесь ее ждало неприятное открытие: на двери не было замка. Конечно, этого и следовало ожидать! По технике безопасности пациенты не должны иметь возможность запереться где-то. Но Сашу это сейчас не спасало.

Ей только и оставалось, что подпирать дверь собственной спиной — не было времени даже придвинуть сюда какую-нибудь мебель. Потому что подходящей мебели тоже не было! Все маленькое, кукольное, легкое и безобидное. Сейчас это выглядело как издевка…

Когда на дверь обрушился первый мощный удар, Саша сразу поняла, что долго не продержится. Молодой мужчина был намного сильнее, чем предполагала его худощавая комплекция. Сашу пока спасало то, что дверь открывалась внутрь, а значит, она могла подпирать ее всем телом — получая новые синяки и ушибы. И все равно она держала… Она не хотела, чтобы ее кровь добавилась к той, что уже покрывала его руки.

Секунды снова замерли, растянулись до бесконечности. Саша даже не кричала, не хотела тратить на это время. Его вой и так слышно по всей больнице! Но где эти проклятые санитары, почему не идут?! Почему она должна оставаться здесь совсем одна?..

Она надеялась, что получится дождаться их. Слишком боялась, чтобы отступить. Но стремление к победе достаточно для реальной победы только в фильмах: очередная атака со стороны психа оказалась настолько сильной, что дверь сорвалась с петель, а Сашу буквально отшвырнуло в сторону. Она перелетела через весь зал с такой силой, что наверняка расшиблась бы о стену, если бы ее падение не смягчили большие подушки.

Но она прекрасно понимала, что это временное спасение. Он здесь, его ничто не сдержит, а на сопротивление у нее просто не осталось сил. Саша сжалась в комок, ожидая неизбежного…

И все же она держалась не зря. Окровавленный мужчина не успел броситься на нее, его еще на пороге перехватили рослые санитары, скрутили с ловкостью, которой можно было только позавидовать. А к Саше уже спешили врачи и медсестры.

Ее не стали никуда уводить, усадили на подушку, здесь же осмотрели. Перед ней все плыло, как в тумане. Саше казалось, что она застряла внутри кокона, сквозь который пробиваются отдельные фразы.

— Виктор очень опасен, но он бы вас не убил…

— …Хорошо что не успел…

— Вы молодец!..

Она не слушала их, смысла не видела. Они говорили то, что она и так знала. Ее взгляд бесцельно скользил по залу, лишь ненадолго задерживаясь на лицах.

Кирилл тоже был здесь, стоял у двери — видно, ему сказали о случившемся. Никаких эмоций он не проявлял, да и к Саше приблизиться не старался. Наверно, это было правильно и не должно было обижать.

Но все равно обижало.

Потом взгляд продолжил движение, скользнул в сторону поделок, которые она разбросала при падении, остановился на одном из бумажных деревьев. Она сначала не поняла, почему. А потом до ее усталого сознания дошло то, что подсознание уловило с самого начала.

Бумажное дерево имитировало яблоню. Картонный ствол, крона из гофрированной бумаги, а в роли яблок — узелки, скрученные из красной ткани.

И эти узелки были закручены точно так же, как мешки с частями трупа на заброшенной ферме.

⁂

Пик хаоса в больнице уже миновал, но последствия еще давали о себе знать. Шокированы были все: и персонал, и милиция, и пациенты общего отделения. Насколько удалось понять Северу, это был первый в истории больницы массовый побег из стражного отделения.

Пока уточнить все детали не удалось, однако общую картину уже воссоздали. Этим утром кто-то открыл палаты в отделении. Не взломал замок, а открыл ключом! Что, в принципе, было невозможно, ведь ключи все санитары носили на специальных ремешках на поясе, и во время последующей проверки все смогли их предъявить. Первыми выпустили буйных пациентов, таких, как Виктор.

Он накинулся на дежурную медсестру, избил ее. Женщина выжила, но потеряла сознание, она не могла никого ни остановить, ни предупредить. А кто-то продолжил выпускать пациентов, пока все палаты не были открыты.

Милиционеры, дежурившие во дворе с собаками, такого не ожидали. Кого-то им удалось удержать, но часть пациентов, в том числе и Виктор, выбрались в общий двор, оттуда проникли в главный корпус.

Погибших в этой атаке не было, однако пациенты общего отделения и персонал получили ранения разной степени тяжести. Обитатели стражного отделения были возвращены в свои палаты. Естественно, никто из них не говорил, кто открыл двери. Может, не видели, не воспринимали реальность… или не хотели говорить.

Когда они были пойманы и заперты, оказалось, что в отделение вернулись не все. Комната Рената пустовала. Не было ни одного свидетельства того, что он на кого-то напал, и никто не видел, как он выходил. Он словно растворился в воздухе!

Исчезла также Раиса Мироева, ведущий психотерапевт. Последний раз ее видели вчера вечером, когда она уходила из стражного отделения. Но что случилось с ней дальше — никто не знал. Ее дом в деревне и кабинет в больнице опустели.

Были опасения, что ушла она не добровольно. Виктор реагировал на ее имя болезненно, но поскольку нормально он не общался, допросить его было невозможно. Исчезнувшего Рената тоже не списывали со счетов. С какой бы симпатией к нему тут ни относились, все знали, что он опасен.

Естественно, при нынешних обстоятельствах посторонним в больнице были совсем не рады.

Многих это остановило, но не Севера. Он не реагировал на замечания, проходил там, где было больше всего суеты, а значит, его не могли заметить. Так он не просто проник на территорию Степновичей, а оказался в стражном отделении.

Тут все еще шла уборка. Перепуганные уборщицы под охраной санитаров затирали пятна крови, милиционеры осматривали замки. Севера видели, смотрели с укоризной, но явно считали, что он находится тут с позволения Осташова, как и раньше. А главврач был слишком занят работой над планом-перехватом, чтобы лично следить за всем. Его основной заботой сейчас было вернуть опасного пациента.

Север знал, что ему нужно попасть сюда. Понятно, что в больнице содержатся сумасшедшие преступники, и никто из них не может стать другом нормальному человеку. И все-таки он не мог отрицать, что какая-то связь у них с Ренатом установилось. Хотя бы на уровне того, что они оба любили — живописи. Есть вещи, которые могут подняться над всем остальным.

Опустевшую палату уже осмотрели милиционеры, но пока здесь ничего не убирали, не до того было. Оказавшись внутри, Север почти сразу обнаружил то, что искал… Не осознанно искал даже, а просто надеялся увидеть.

Цветной рисунок резко выделялся, потому что был единственным таким. Свои первые попытки рисовать красками Ренат рвал и безжалостно выкидывал. Но то, что счел достойным существования, оставил высыхать на столе — а сам ушел.