Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гигант! Просто гигант! – послышалось от двери. Коломнин едва успел подняться, как его обхватил и принялся охлопывать стремительно, по своему обыкновению, вошедший Дашевский. Сзади груженный дорожным портфелем поспевал один из помощников. – Всех поразил! Это, я тебе скажу, – vip-результат. Хоть, знаю, прошел по краю. Не боялся, что все вообще обломится? Или… на принцип пошел?
Проницательный Дашевский испытующе вгляделся, определил что-то, отчего зрачки несколько потемнели.
– Ну, и черт с тобой! Победителя не судят. Немедленно дам команду, пусть готовят на тебя премию… в пятнадцать тысяч долларов. Заслужил!
– Не надо мне премии, – Коломнин с трудом сдержал усмешку: Андрюша Янко, предсказывая ему «жалких» пятьдесят тысяч с барского плеча, явно погорячился.
– Что значит «не надо»? Намекаешь, что мало?!
Впрочем он и сам прекрасно понимал, что мало. Слишком мало, чтоб по банку не пошли новые пересуды о его скупости.
– Ладно! Черт с тобой, вымогатель. Пользуйся моей добротой. Получишь… сорок тысяч. Этого, надеюсь, тебе довольно или прикажешь весь банк к ногам положить?
Этого бы хватило. Во всяком случае, чтобы купить небольшую квартирку: после ухода из дома Коломнин до сих пор не имел жилья в Москве.
– Вообще не надо за это никаких денег. Вы попросили – я сделал.
– Брезгуешь, стало быть? – чутко догадался Дашевский. И недобро прищурился. Отказ от премии оскорбил его куда сильнее попытки поторговаться. – Что ж, вольному воля. Куда теперь?
– Прямо сейчас возвращаюсь в Томильск. За мной ведь «Нафта».
– Да, да. Конечно. Назад особенно не торопись.
– А как же аттестация?
– Это даже в голову не принимай. Защитишься по возвращении. Да и то формальность. Ты у нас теперь герой. Ну! – он вымучил дружескую улыбку и, давая понять, что аудиенция закончена, негодующе развернулся к топчущемуся помощнику. – Где наконец Ознобихин? На посадку пора.
– Вот-вот будет, – тот поспешно оторвал от уха мобильник. – Въехал в зону Шереметьево.
– Я пошел в самолет. Пусть догоняет. Бардак! Президент их ждать должен, – и, забыв на прощание кивнуть Коломнину, шагнул к вышколенно улыбающейся у стойки регистраторше.
У выхода из vip-зала Коломнин едва не столкнулся с катящим чемодан Ознобихиным. – Какие люди!– обрадовался встрече Коля. – Поздравляю. Весь банк гудит, как ты этого Острового уделал. На полную!
В поздравлении и особенно в словечке «на полную» ощущался некий второй план – будто он и поздравлял и недоумевал одновременно.
– Да, кстати, я тут тебе порадел чуток, – припомнил Ознобихин. – Мне, пока тебя не было, супружница твоя звонила, – все-таки настырная она, извини, бабенка, – просила помочь сына куда получше пристроить.
– Что?!
– А чего? Не чужие. Как раз у Янко в «Авангардфинанс» местечко освободилось. Ну, я и – порекомендовал на стажировку. И то дело! Пусть парень чуток в загранке освоится. Правда, на тебя Янко жутко, знаю, разобиделся.
– С чего бы?
– Если ты такой недогадливый, так откуда мне знать? – хмыкнул Ознобихин. – Поначалу, как твою фамилию услышал, даже уперся. Но я настоял. Должок у него передо мной неотработанный. А теперь и у тебя! Шутю! Ну, давай, выкладывай слова жуткой благодарности.
– Пожалуйста. Там Дашевский нервничает.
– Подождет! А, кстати, насчет Маковея прав ты был. Признаю. Очень непростой оказался. Такой стремный кредит мы с ним закрыли, пальчики оближешь. Вот так бы всегда, в одной упряжке! А то только ругаешься, нехороший ты человек, – и, приветливо кивнув, Ознобихин подхватил ручку чемодана, тем более, что выскочивший из vip-зала помощник принялся строить страшные глаза.
Из Женевы Коломнин созвонился с Богаченковым, который сообщил, что документальную проверку закончил и готов отчитаться. Потому, несмотря на накопившуюся усталость, прямо из Томильского аэропорта он отправился в банковский филиал.
Небритый, с запавшими глазами и обострившимися скулами, – в таком виде вошел Коломнин в кабинет Хачатряна.
– Ну и видок! Будто не из Европы. А прямо-таки чистый буровик, только что снятый с вахты, – невесело пошутил Хачатрян.
Судя по блеклому его виду и по нетерпеливому оживлению сидящего здесь же, в сторонке, Богаченкова, необходимые сведения были добыты и – оказались не из радостных.
– Неужто и впрямь снизошли до того, что поделились информацией?
– Только самой общей, – умерил Коломнинские надежды Хачатрян. – Да и то спасибо Ларисе Ивановне, невестке Фархадова, – настояла. А то б и этого не дали.
Богаченков вытащил из нетерпеливо оглаживаемой папочки несколько распечаток.
– Гораздо хуже, чем можно было предположить, – опередил его Хачатрян. – Все ожидал, но чтоб такое!
Он удрученно поцокал языком.
Коломнин кивнул Богаченкову.
– Ситуация и впрямь не из приятных, – подтвердил тот. – Бешеные долги. По банкам, правда, кроме как нас, все чисто. Но зато общая задолженность! Не падайте: свыше двадцати миллионов долларов.
– Сколько?!
– И это только просрочка. На подходе еще с десяток миллионов. Почти все долги перед поставщиками оборудования, бурильщиками и подрядчиками. В основном накопились за последние два года.
– М-да, майский день, именины сердца, – пробормотал Коломнин, с открытой неприязнью оглядев осунувшегося за эти дни Хачатряна. – И как же это ты, Симан, ухитрился под своим носом ничего не видеть? Это надо было вообще глаза закрыть. На все!
– Да вы что?! – в свою очередь вскипел управляющий филиалом. – Вы что полагаете, что я с них чего-то имею?!.. Да я все силы, чтоб филиал здесь развить, кладу!
Свинцовое молчание Коломнина несколько сбило Хачатряна с взятого им обиженного тона:
– Ну, конечно, было беспокойство. И большое. Пытался даже поговорить с Фархадовым. Но – у того всегда одно: я все за всех знаю. А ваше дело сидеть и ждать результата. Мясоедов, тот вообще водопад – на все отговорки: тут возросла цена на оборудование, там увеличились расценки. Вот и – ждали. – А ты что мыслишь, стратег? – Коломнин повернулся к Богаченкову.
– Возможны как бы два варианта. Первый – обычное разгильдяйство. Второй – кто-то сознательно наращивает долги компании.
– Думаешь, готовится экспансия? – живо подхватил Коломнин. – Очень может быть. Почему бы в самом деле на халяву не отхватить лакомый кусок? Тем более вся черновая работа, считай, сделана. Но тогда кто этот умник?
– Без ревизии не понять, – вид у Богаченкова был сконфужен, будто тем самым вскрылась его собственная несостоятельность. – Но обнаружилась еще одна, нечаянная радость: помимо долгов «Нафта» имеет и двадцать пять миллионов дебитовки. И тоже просроченной.