сказал Нид. – Но потом меня сдуло вбок – фух! – и я оказался на платформе. Я долго лежал так, пытаясь отдышаться, к тому же все ушибы болели. А ещё было страшно, темно и холодно. Я позвал Джота, но никто не отозвался, поэтому я потащился в проход позади меня, нащупывая путь вдоль стены, и…

Нид собирался рассказать дальше, но тут из тени выпрыгнула большая птица. Ещё в два прыжка она оказалась в метре от них. Это был Шедуэлл, птичий шпион. Нид запнулся, и Эди видела, что, несмотря на всю свою браваду, он действительно напуган появлением ворона. Шедуэлл метнулся вперёд и схватил его клювом – как будто игрушечную фигурку зажали в щипцах.

– Нет! – закричала Импи.

Нид в шоке открывал и закрывал рот, но не мог издать ни звука. Ворон упрыгнул в тёмный коридор и удалился, быстро перепархивая с места на место. Не было времени поднимать тревогу или звать остальных. Эди знала: что бы ни случилось, Импи не выпустит птичьего шпиона из поля зрения, иначе они могут никогда не увидеть Нида снова.

Шедуэлл свернул в другой коридор за лестницей – прежде они не заметили этот проход. Эди последовала за ним, Импи летела перед ней, а ворон скакал и перепархивал в нескольких метрах впереди них. Похоже, летать как следует ему было тяжело: он то и дело расправлял крылья, преодолевал по воздуху пару-тройку метров, а потом снова начинал передвигаться прыжками.

Тоннель изгибался, отворачивая в сторону от станции «Уайльд-стрит», и в какой-то момент разделился надвое. Правый поворот привёл их в техническое ответвление, где рельсовый путь упирался в тупик.

Эди вышла на маленькую платформу и ахнула. Все стены были увешаны ёлочными гирляндами и украшениями со сверкающими камнями. Цепи из серебряной бумаги тянулись туда-сюда, зеркальные шары переливались, отражая свет. Это была настоящая пещера Аладдина; у остановочного буфера в конце платформы был припаркован старый вагон подземки, окрашенный в тёмно-красный цвет, с золотой надписью на борту: «Лондонский транспорт».

На путях перед вагоном стояли две маленькие грузовые вагонетки, нагруженные брусками золота, драгоценными металлами и запечатанными мешками, – Эди предположила, что в них лежат украшения.

И это было ещё не всё. В дальнем конце платформы на старом верстаке был водружён огромный расписной праздничный торт. Его три яруса были украшены изящными завитками и шариками и золотой фольгой, а на самом верху стоял огромный подсвечник. Эди и Импи словно бы оказались в подземном дворце.

В окнах вагона мерцал странный жаркий свет, и ворон запрыгнул в дверь, неся в клюве Нида.

Эди и Импи метнулись к окну и увидели Веру, склонившуюся над плавильным тиглем; на ней были защитные очки, перчатки и большой фартук. Она кидала в тигель крупицы золота из своей добычи. Плечи её были напряжены, на лице отражалась сосредоточенность, особенно когда она начала выливать расплавленный металл в форму.

Увидев Шедуэлла, она сдвинула очки на лоб и сняла перчатки. Птичий шпион запрыгнул ей на плечо и уронил Нида в её подставленную ладонь. Вера сжала кулак и поднесла к лицу увеличительное стекло.

Эди вместе с Импи, спрятавшейся в её косе, ворвалась в вагон и воскликнула:

– Отпусти его!

Вера Крич повернулась, выпустив стекло из рук.

– Так ты всё же нашла меня, мелкая негодяйка.

В вагоне было жарко и слишком светло. Большинство сидений были сняты, за спиной у Веры стоял длинный верстак, над которым светила лампа на металлической ножке. В стойках хранились крошечные плоскогубцы, щипцы и паяльники. На верстаке были разбросаны куски сломанных украшений, кольца с драгоценными камнями, шестерёнки и пружины из часов. Десятки крошечных фигурок склонились над работой: они вынимали из украшений драгоценные камни и раскладывали их по кучкам – рубины, изумруды, жемчуг, бриллианты и кусочки яшмы. Некоторые из работников до блеска полировали ценные предметы, в то время как другие делали из старых украшений новые. Один флит создавал из крошечных осколков перламутра и драгоценных камней цветы и резные листья – чтобы украсить ими золотую птичью клетку, в которую была помещена птичка с кулона, замеченного Эди на шее у Веры Крич.

– Это юные флиты, – прошептала Импи. – Она заставила их работать на неё.

Из-за инструментальной стойки показалась ещё одна фигура и вперевалку забегала туда-сюда, раскидывая шестерёнки и самоцветы. В руках у флита был зажат леденец.

– Это Бид! – резким тоном шепнула Импи. – Подручный мисс Крич.

Увидев их, Бид, похоже, испугался.

– Что тебе здесь надо? – нервно прошептал он. – Ей это не понравится!

– Возвращайся к работе, Бид! – приказала Вера.

– Да, давайте, все за работу, все за работу! – Он хлопнул в ладоши и включил большую лампу. Вера взяла золотую клетку и показала её Эди.

– Смотри, – сказала она. – Почему ты не смотришь? Ты же настолько любопытна, что не постеснялась лазить в моём кабинете! Шедуэлл рассказал мне.

Эди взяла в руки клетку. Она была прекрасна. Изящные листья и плоды, созданные умельцами-флитами, обвивались вокруг золотых прутьев, а птичка, сидящая внутри, была сделана из серебра и инкрустирована ярко-зелёными изумрудами. Вера Крич повернула рычажок на дне клетки, и птица запела на одной высокой, печальной ноте, которая рассыпалась каскадом дрожащих трелей. На миг Эди поддалась очарованию и протянула руку, чтобы открыть клетку и достать птичку.

– Не трогай птицу! – закричала Вера. – Она не для того, чтобы ты с ней играла! Это подарок для меня. Это моя вечеринка, и я тебя не приглашала. Я так и знала, что ты всё испортишь!

Эди отдёрнула руку, всё очарование рассеялось. Теперь это место вызывало у неё ощущение удушья.

Глава сорок первая

«Уайльд-стрит»

Бид продолжил подгонять юных флитов, чтобы те работали усерднее, а потом выпрямился и хлопнул в ладоши. Хор тонких голосов запел:

– Ловкие пальцы обчистят карманы, нам не прожить без краж и обмана!

– Кражи – это против всех правил флитов-фуражиров! – закричала Импи. – Вы не должны работать на неё!

Юные флиты уставились на неё с любопытством.

Вера проигнорировала слова Импи и, снова приставив к глазу увеличительное стекло, стала смотреть на них. Потом поднесла Нида к ещё одной клетке, свисавшей с потолка. Она была обнесена пластиковой сеткой с мелкими ячейками, а внутри сидели ещё несколько маленьких флитов и лежала груда непроклюнувшихся орешков. Вера открыла дверцу и зашвырнула Нида в клетку. «Должно быть, это детская, – подумала Эди, – и как только флиты вылупляются, их приставляют к работе».

Импи зарылась головой в волосы Эди.

– Это ужасно!

Вера снова посмотрела на них через увеличительное стекло.