девушка нам поясняет, что здесь обедают дальнобойщики, из них много турецких подданных, и хозяин — турок, вот и сделал специальную плиту с песком, на которой они и варят кофе.

Мы с удовольствием завтракаем и пьем кофе, потом просим девушку сварить кофе в дорогу. Мы не спали эту ночь, а до дома нам далеко.

Мы выдвигаемся в обратный путь. Я включаю телефон, вставляю в него симку, и сразу же на дисплее высвечивается куча пропущенных. Звонила Юля, Ярослав, дед Пашки.

Первой набираю Юлю.

— Анжелка, вы куда пропали! — кричит Юля. — Я чуть с ума не сошла!

— Юлечка, прости, телефон отключила, симку вынула, нужно было для дела, — стараюсь успокоить подругу, а она на миг замолкает, и между нами повисает пауза.

— Анжелка, только не говори, что вчерашнее происшествие ваших рук дело? — вдруг осторожно говорит подруга.

— Какое происшествие?

— Вчера горел дом депутата Хусаинова, об этот во всех вестях трещат, — тихо говорит Юля.

— Юль, ничего там не горело, там дымовуха была и все, — усмехаюсь я. — Считай перфоманс.

— Теперь на всех экранах области пьяная рожа Роберта, который тычет кукишем в лица репортеров, — ржет Юлька.

— Ну, мы этого и добивались.

— Скандал развивается, да? — вдруг спрашивает Юля.

— Да, будет еще много интересного.

Звонок прерывает другой входящий. Потом звонит телефон у Паши. Практически всю дорогу мы только и говорим с друзьями.

Вскоре мы уже на территории нашей области. Но Паша домой не спешит. Он снова едет к тому месту, где мы оставляли нашу машину.

— Надо забрать улики, — ухмыляется он.

И вот я сижу в машине одна.

Пашка ушёл в лес. Где-то там возле забора мы оставили лыжи и ещё одну сумку. Тихо. Где-то в ветвях березы чирикает воробей, да скачет яркий снегирь в ветках рябины, пытаясь обклевать яркие ягоды.

— Кого ждете, красавица? — возле меня, как из-под земли вырастает фигура здорового мужика. Ему навскидку лет сорок, приземистая фигура, небритая морда и стойкий запах перегара.

— Мужа жду, — спокойно отвечаю ему.

— Давно, смотрю, мужа вашего нет, — мужик подходит близко, вторгаясь в мое личное пространство. — Замерзла поди? Может, погреемся?

И его рука тянется к застежке на моей куртке. Вот что-то мне не очень хочется «греться» с бомжеватым мужиком.

— Я тебе погреюсь сейчас, — гремит сзади, и огромный кулак в один миг смахивает мужика в сторону.

— Ты чо, ты чо! — орет мужик. — Я только с девушкой поговорить хотел.

— Я тебе сейчас все хотелки то отобью, — наседает Паша.

Мужик, взвизгнув по-бабьи, отползает от Паши в сторону, елозя попой по снегу.

— Мужик, угомонись, я ничего такого не хотел, — верещит опойка. — Я не знал, что девушка занята.

— Девушка тебе ясно сказала, что мужа ждет. Чего руки тянешь? — и Паша за воротник одним рывком мужика ставит на ноги, а потом одним ударом сшибает в сугроб.

— Урод! — рычит Паша. — Анжел, в машину села.

Он командует, а сам укладывает вещи в багажник и пристраивает лыжи в салон.

Но мужику захотелось мести, он выкарабкался из сугроба и бросается на Пашу сзади.

Пашка успевает в последний момент развернуться. И я только вижу, как блеснуло лезвие ножа.

Глава двадцать восьмая

Вижу все, как в замедленной съемке. Длинное лезвие ножа, отведенный назад локоть нападающего, грозный рык, горящие глаза. У Пашки почти нет шанса, может он и увернется, но только раз, а там…

Сама не понимаю своих действий. Резко распахиваю дверку машины, одним движением достаю сумку, вторым расстегиваю молнию. Ружье ложится мне в руку, как родное. Зря что ли отец меня учил стрелять с двенадцати лет.

В прицеле перекошенное лицо негодяя.

Нет. Туда стрелять нельзя! Вышибу солью глаз, засудит.

И я направляю дуло на руку. Но подонок двигается удивительно быстро, не смотря, что ещё не протрезвел и габариты его немаленькие.

Вот край шубы распахивается. Он бросается вперед, а я нажимаю на курок.

Гром выстрела, отдача в плечо. И я жму второй курок. Уже не смотрю в прицел. В воздухе запах пороха, еще отдача, гром выстрелов вспугивает стаю воробьев. И те с громким чириканьем улетают.

Наконец я опускаю ружье.

Мой противник упал на снег и жалобно скулит. А Паша стоит с бледным лицом.

— Ничего себе…

Я обхожу машину и смотрю на мужика. Он корчится от боли и стонет, держась за причинное место.

— Ничего себе, как ты точненько попала, — на лице Паши слабая улыбка.

— Я целилась в руку с ножом, но он так быстро бросился вперед, что я попала не туда, — оправдываюсь я.

— Никогда не буду тебя обижать, Анжелка, а то отстрелишь самое дорогое и не скажешь за что, — Паша начинает приходить в себя и с жалостью смотрит на мужика. — Э, мужик, то соль была, ты иди в баньку, в горячей воде посиди, пройдет.

— Ссссссссуууууукиииии, — шипит мужик. — Убью, ссссууууккккииии. Ааааааааааааа.

Стонет он.

— Ну, как знаешь, — разводит руками Паша.

И мы садимся в машину и уезжаем.

— Обалдеть, ну ты у меня боевая, — ржет по дороге Паша и хлопает по рулю ладонью.

— Паш, я реально за тебя испугалась, когда он достал нож…

— Какой нож? — вдруг спрашивает Пашка.

— Паш, у него в руке был нож, огромный такой кухонный, ты не видел?

— Нет, — удивленно говорит Пашка. — Я только заметил, что он руку назад немного завел, думал, может кастет у него. Про нож даже не подумал.

И тут я понимаю, что стояла под другим углом и видела гораздо больше, чем было видно Паше. В какой-то миг мне становится страшно. Пашка мог броситься вперед на мужика и налететь на нож, он ведь не заметил бы опасности. Если бы не моя реакция, то сейчас, возможно, я ехала с ним на скорой помощи в больничку. И это при хорошем раскладе. У меня холодок пробежал по спине.

— Паш, дай слово, что ты не будешь бросаться вперед, не оценив обстановку, — у меня в голосе слезы, я проживаю сейчас ситуацию, когда Пашу убивают на моих глазах.

— Ты чего, Анжелка? — он искоса посматривает на меня. — Я всегда внимательно оцениваю обстановку.

— Паш, я умру, если с тобой что-то случится.

— Анжел…

И он приобнимает меня одной рукой.

— За дорогой следи, дурак, — машу на него и скидываю его руку.

— Ладно, ладно, проехали, — ухмыляется Пашка.

Мы подъезжаем к гаражам. Там прячем машину, выбрасываем часть вещей в мусорный контейнер, убираем подальше ружье, пересаживаемся в Пашин внедорожник.

— Уф, как надоела маленькая машинка, — ворчит Паша, — толи дело внедорожник, тут откинуться можно, голова потолок