фураж для скифской кавалерии; находившаяся в трехстах милях от Дуная прелестная долина Темпи беспрестанно оглашалась звуками военных труб, и не было ни одного неукрепленного места, как бы оно ни было отдаленно и уединенно, которое могло бы спокойно наслаждаться благодеяниями мира. Фермопильское ущелье, по-видимому охранявшее независимость Греции, но так часто предававшее ее в руки врагов, было старательно укреплено по распоряжению Юстиниана. Заграждавшая все доступы крепкая стена была проведена от берега моря сквозь леса и долины до самой вершины Фессалийских гор. За валом был поставлен гарнизон из двух тысяч солдат взамен наскоро собиравшейся толпы крестьян; для него были устроены хлебные магазины и водоемы, и из предусмотрительности, внушавшей трусость, которую было желательно предотвратить, были устроены укрепленные места на случай отступления. Разрушенные землетрясением стены Коринфа и разваливавшиеся укрепления Афин и Платей были исправлены; необходимость предпринимать одну за другой утомительные осады обескураживала варваров, а ничем не защищенные города Пелопоннеса были прикрыты укреплениями Коринфского перешейка. Другой полуостров, лежащий на самой оконечности Европейского материка и носивший название Фракийского Херсонеса, вдается в море на три дня пути и образует вместе с соседними берегами Азиатского континента Геллеспонтский пролив. В промежутках между одиннадцатью многолюдными городами находились высокие леса, прекрасные пастбища и годные для возделывания земли, а простиравшийся на тридцать семь стадий перешеек был укреплен одним спартанским генералом за девятьсот лет до вступления Юстиниана на престол[610].

Во времена свободы и мужества самый незначительный вал может предохранить от нечаянного нападения; но Прокопий, по-видимому, не сознавал этих преимуществ старого времени, когда восхвалял прочную постройку и двойной бруствер вала, который доходил с обеих сторон до берега моря, но считался недостаточным для обороны Херсонеса, если бы каждый из городов, и в особенности Галлиполи и Сест, не был окружен особыми укреплениями. Стена, носившая преувеличенное название длинной, представляла сооружение, столь же постыдное по своей цели, сколько похвальное по своему исполнению. Богатства столицы разливались по окрестностям, и прелестная, как рай, константинопольская территория была украшена роскошными садами и виллами сенаторов и богатых граждан. Но эти богатства служили лишь приманкой для отважных и жадных варваров; жившие в беспечной праздности римляне уводились в плен скифами, а их государь мог видеть из окон своего дворца, как зажженное наглыми врагами пламя пожара разливалось до самых ворот его столицы. Анастасий нашелся вынужденным установить крайнюю границу на расстоянии только сорока миль; длинная стена в шестьдесят миль, построенная им от Пропонтиды до Эвксинского моря, свидетельствовала о его военном бессилии; а так как опасность становилась более грозной, то неутомимая предусмотрительность Юстиниана прибавила к ней новые укрепления.

Безопасность Азии после победы над исаврами. После покорения исавров Малая Азия оставалась и без врагов, и без укреплений. Эти смелые дикари, считавшие за унижение быть подданными Галлиена, сохраняли в течение двухсот тридцати лет свою независимость и свою склонность к грабежу. Самые счастливые в своих предприятиях императоры не решались проникать в неприступные горы исавров и опасались их отчаянного сопротивления; свирепость этих дикарей иногда укрощали подарками, иногда сдерживали страхом, и правительство было доведено до такого унижения, что в центре римских провинций содержало три легиона под начальством военного комита. Но лишь только бдительность императоров ослабевала или отвлекалась в другую сторону, легко вооруженные эскадроны исавров спускались с гор и обрушивались на мирных и зажиточных жителей Азии. Хотя исавры не отличались ни крепким сложением, ни особенной храбростью, нужда внушала им отвагу, а опыт сделал их очень искусными в ведении хищнических войн. Они быстро и без шума устремлялись на беззащитные деревни и города; их летучие отряды иногда проникали до берегов Геллеспонта и Эвксинского моря, до ворот Тарса, Антиохии и Дамаска, а награбленную добычу они успевали укрыть в своих неприступных горах, когда до римских войск еще не дошли приказания выступить в поход, а отдаленная провинция еще не успела привести в ясность своих потерь. В качестве бунтовщиков и грабителей они были лишены прав, признаваемых за воюющими нациями, и должностным лицам было объяснено особым эдиктом, что суд и наказание исавра даже во время празднования Пасхи есть похвальный акт справедливости и благочестия. Если взятых в плен исавров превращали в домашних рабов, они вмешивались с мечом или с кинжалом в руках в личные ссоры своих господ, и ради общественного спокойствия было признано необходимым запретить домохозяевам принимать таких опасных людей в услужение. Когда их соотечественник Траскалиссей, или Зенон, вступил на императорский престол, он вызвал к себе на службу сильный отряд верных исавров, которые стали угнетать и двор, и столицу и ежегодно получали за это в награду пять тысяч фунтов золота. Но надежда улучшить свое положение заставила их покидать горы, роскошь ослабила их умственную и физическую бодрость, и, по мере того как они стали привыкать к обществу других людей, они стали утрачивать свою способность наслаждаться свободой в бедности и в одиночестве. После смерти Зенона его преемник Анастасий отменил выдачу им пенсий, подверг их мстительности раздраженного населения, выслал их из Константинополя и приготовился к войне, из которой для них не было иного исхода, кроме победы или рабской покорности. Один из братьев покойного императора присвоил себе титул августа; оружие, сокровище и запасы, собранные Зеноном, были употреблены на поддержание его притязаний, а исаврийские уроженцы составляли самую незначительную часть ста пятидесяти тысяч варваров, ставших под его знамя, которое было впервые освящено присутствием боевого епископа. Эти недисциплинированные массы людей были разбиты на равнинах Фригии благодаря мужеству и дисциплине готов; но продолжавшаяся шесть лет война почти совершенно истощила мужество императора. Исавры удалились в свои горы; их крепости были осаждены одна за другой и разрушены; их сообщения с морем были прерваны; самые храбрые из их вождей погибли с оружием в руках; остававшихся в живых вождей влекли в цепях по ипподрому, перед тем как предать смертной казни; колония из молодых исавров была поселена во Фракии, и остальное население подчинилось римскому правительству. Но только через несколько поколений их нрав применился к условиям рабской зависимости. Их всадники и стрелки из лука наполняли многолюдные селения среди гор Тавра; они не подчинялись обложению налогами, но пополняли армии Юстиниана, а для того, чтобы сдерживать их склонность к похищению женщин и убийствам, даны были особые полномочия проконсулу Каппадокии, комиту Исаврии и преторам Ликаонии и Писидии.

Укрепления империи от Эвксинского моря до границ Персии. Если мы обратим наши взоры от тропика к устью Танаиса, наше внимание остановится, с одной стороны, на мерах предосторожности, которые были приняты Юстинианом