– Если будешь работать на Хьюарда, встретишь там деловых людей, – сказал ей молодой спекулянт. – Сыграй игру верно и не будешь нуждаться ни в чем. Девчонка с твоей внешностью должна жить шикарно, а твою библиотеку шикарной не назовешь.

Семь фунтов в неделю! Это решало все. Какое ей дело до того, что происходит в кафе. Она себя в обиду не даст. Если Хьюард ее возьмет, она готова работать на него.

Джуди повезло. Хьюард, едва увидев ее, сразу понял, что она подходит ему.

– Здесь есть два рода работы, – сказал он. – Одна из них дневная и оплачивается тремя фунтами в неделю. Немного прибрать, приготовить сэндвичи для ночной торговли. Работа небольшая… Но работа.

– А другая? – спросила Джуди, чувствуя, что вторая и есть та, за которую она возьмется.

– А… – Хьюард подмигнул. – Другая – хорошая работа. Работа для честолюбивой девушки, которая при этом умеет держать язык за зубами. Может тебе подойти.

– И что за нее платят?

– Семь фунтов в неделю. Нужно следить за кассой и передавать кое-какие сообщения. Это работа ночная: с семи до двух утра. Но тебе придется держать рот на замке, а когда я говорю на замке, это значит на замке.

– Я не болтлива, – заверила Джуди.

– И не стоит этого делать, во всяком случае не в этом месте. Я помню девушку, не намного старше тебя и такую же хорошенькую, которая однажды услышала что-то, что ее не касалось, и начала болтать. Ты знаешь, как это бывает: девушки любят болтать, это их вторая натура. Ее нашли в темном переулке, и внешность ее была сильно попорчена. Нет, болтать не стоит.

– Вы меня не испугаете, – самоуверенно сказала Джуди, – я не вчера родилась.

– Вот это верно, – усмехнулся Хьюард. – Ты девушка ловкая. Я понял это сразу, как тебя увидел. А теперь слушай. Мы должны обслуживать наших клиентов, понятно? Самая важная часть обслуживания – передача поручений. Ты должна очень хитро с этим справляться… Ничего не записывать, поручения передавать быстро. Их может быть до двадцати за ночь. Например, тебе могут позвонить насчет Джека Смита, понимаешь? Тебе придется узнать, кто он и на месте ли. Если его нет, так и скажешь. Тебе сообщат, что ему передать. Твоя работа увидеть Смита, как только он войдет, и никто не должен знать, что ты ему сообщила. Тебе все время придется быть очень ловкой, но ты сможешь это делать. И тебе ничего не будет. – Видя ее колебания, добавил: – Ты ничего не будешь знать! А раз ничего не знаешь, то и не влипнешь ни в какую историю. Ясно? Зато есть возможность перехватить немного легких деньжат. Кое-кто из мальчиков сунет тебе бумажку, а то и две за то, что передала сообщение. Я видел, что они это делают. И послушай: ты мне нравишься. Если ты возьмешься за работу, я стану платить восемь бумажек. Лучше не найдешь, а? Мальчики будут от тебя без ума: ты ловкая и хорошенькая. Я сразу узнаю хорошую вещь, когда ее вижу. Подумай, восемь кругленьких фунтов каждую пятницу. Подумай о шелковых чулках, которые ты сможешь на них купить.

Но Джуди хотела знать о работе больше, прежде чем согласиться. Так она и сказала.

– Вот тут ты ошибаешься, – ответил Хьюард. – Тебе ничего не нужно знать. Как и мне… Я просто держу это место, понятно? Сюда приходят парни и девчонки, иногда они оставляют поручения, за что и платят иной раз, а я кормлю их едой и оказываю небольшие услуги, но вопросов не задаю, понятно? Флики могут тебя спрашивать, но если ты ничего не знаешь, то что ты можешь сказать? Вот это я и называю ловкостью.

– Сюда приходит полиция? – Джуди насторожилась. – Не думаю, что мне это нравится.

Хьюард нетерпеливо махнул рукой.

– Ты не хуже меня знаешь, что полиция повсюду сует свой нос. Это их работа, и полиция все равно рано или поздно всюду добирается. Кто об этом беспокоится? Мы не делаем ничего запретного, мы занимаемся обслуживанием. И наша голова не должна болеть, если наши клиенты выкидывают какие-нибудь трюки, верно? И кроме того, за что я предлагаю восемь бумажек, когда работа стоит 50 кругляшек? Я мог бы получить дюжину девчонок за 50 кругляшек, но я плачу восемь бумажек, потому что «домовые» могут начать задавать вопросы. Я не говорю, что они будут задавать, а говорю, что они могут, и я знаю, что девушки не любят впутываться в дела с полицией, ни одна не захочет, вот я и плачу немного больше.

Это показалось ей достаточно разумным, да и деньги были немалыми. Если она позволит этому шансу просочиться меж пальцев, то может никогда не получить другого.

– Хорошо, – сказала Джуди, – я согласна.

Придя на новую службу, она была удивлена, какими легкими оказались ее обязанности. Кафе ожило лишь после одиннадцати. Появились первые постоянные посетители, и вскоре помещение наполнилось сигаретным дымом и гулом голосов. Сидя за прозрачным стеклянным прилавком, она почувствовала себя и участницей, и тайным зрителем, наблюдавшим странную и волнующую пьеску. Хьюард с зажатой в зубах сигаретой и большим бриллиантом, сверкающим на его мизинце, в эту первую ночь оставался возле нее. Он вполголоса рассказывал о людях, сидевших за столиками и у стойки бара.

– Вон та глыба в желтовато-коричневом костюме – это Сид Бернштейн, – бубнил он в самое ухо Джуди. – Запомни – Сид. У него большой магазин мехов на Гидсон-роад. Ты, наверное, его видела. Если тебе понадобится недорогая шуба, иди к нему. Он тебе ее устроит, если скажешь, что пришла от меня. Парень, с которым Сид болтает, – Герцог. Проследи за ним, ты никогда не увидишь его пьющим чай из блюдечка. Не важно, чем он зарабатывает себе на жизнь. Чем меньше ты знаешь… А вот там Пегси, парень в сером костюме, занимается бегами, знает много секретной информации о бегах… – Хьюард выпрямился и прочистил горло. – Ладно, это неважно. Он – Пегси, остальное забудь. Тот, что курит сигарету, – Голдсак – Золотой мешок. Ловкий парень, когда я его встретил, около двух лет назад, он стоил не больше 30 бумажек, а теперь может подписать чек на 30 кусков и не моргнет глазом. Он большой игрок.

Джуди запомнила их всех. А кое о чем догадалась сама. Например, ей удалось перехватить несколько слов из разговора Пегси и Герцога, когда она проходила мимо них. «Делить я не буду, – говорил Пегси, – или двадцать пять тысяч, или ничего. Справишься с ними в лучшем виде, что тебя беспокоит?» «Это для меня слишком большая игра, – с сомнением отвечал Герцог. – Большая часть из них, говоришь, „Плейерс“?»

– Верно, – Пегси поднял голову, перехватил взгляд девушки и подмигнул ей.

«Двадцать пять тысяч „Плейерсов“, – размышляла Джуди. – Сколько же они получат за эту сделку?» На следующий день она узнала из газет, что со склада «Хупсдатча» украдено 25000 пачек сигарет. Сложить два и два было нетрудно.

Жизнь в кафе Джуди виделась необычной, привлекательной. Часто звонил телефон. Фразы, которые ее просили кому-нибудь передать, ей ничего не говорили. «Борзая Пегси выглядит хорошо». «Попроси мистера Голдсака позвонить мне, Бой Блю в двенадцать». Сообщение для мистера Бернштейна: «Обычное время, обычное место К.О.Д.» и так далее. Кодированные сообщения не столько настораживали ее, сколько интриговали. Ведь люди, получавшие их, делали немалые деньги. Она завидовала им, понимая, что сама не смогла бы так мошенничать.