маленькое ядро (мы с Гошей) и огромное количество связей с другими агентствами, фирмами и частными предпринимателями. Знакомства в нашем деле жизненно необходимы. Поэтому мне приходится много общаться.

Сенсей отходит на второй план. Днем. А вот вечером дела обстоят хуже. Я невольно возвращаюсь в то утро, когда его впервые увидела…

Они играли в баскетбол на спортивной площадке универа. Я тогда споткнулась и чуть не расквасила нос. Сенсей невероятным движением ушел от защитника, подпрыгнул и закинул трехочковый — вижу всё, как наяву. Я влюбилась с первого взгляда, потому, что не знала о нем ничего. А потом узнала, и любовь сменилась презрением. У Арсения Арбатова имелся свой фан-клуб из девушек и личный чат, где поклонницы бились за право поступить на весь день в его распоряжение (другими словами: стать принеси-подай) или же сопровождать кумира в клуб, кафе да вообще на любое мероприятие, какое ему придёт в голову, хоть в сауну. Девушки скидывали ему свои фотографии и короткие резюме, а он выбирал… или никого не выбирал. А мог выбрать и забыть.

Когда он с непонятной радости обратил на меня внимание и подошёл, я, оказывается, обломала очередь одной красотки с пятого курса. И вот тогда она мне объяснила, кто такой Сенсей и что мне нужно для того, чтобы получить право хотя бы с ним здороваться, а не то что мороженое в кафе трескать, как я посмела сделать. Но ведь в то кафе не я его пригласила, а он меня.

Но прозрела я не после этого, а позже. Когда он поставил меня на одну ступень с девицами из своего чата и дозволил прийти к нему ночевать, чтобы сделать ему утренний…

Уф, даже вспоминать не хочу!

Интересно, он свой бордель распустил или по-прежнему содержит? Та Каролина даже очень в его вкусе.

Но я не проверяю. Убеждаю себя, что это не моё дело, а лишний негатив помешает плодотворному сотрудничеству.

Накануне поездки ложусь спать пораньше, потому что понятия не имею, что меня ждёт, сколько лететь и где пересадки — Сенсей все держит в секрете и сообщает только, что заедет за мной в шесть утра. Мне лучше выспаться и быть готовой ко всему.

Глава 4

— Куда мы хотя бы летим? — спрашиваю, когда, наконец, вижу Сенсея.

Это происходит в частном самолёте, до которого я добираюсь с водителем. До этого мы не встречаемся и только перебрасываемся краткими сообщениями по делу. Арбатов, зараза, нагоняет столько таинственности, что я начинаю подозревать, будто он меня в рабство продать планирует. Или на органы.

— В Кирибати. На остров Тарава — там у нас пересадка.

Я это предполагала.

— А лететь сколько?

— Примерно девять часов.

Ужас! Но я и это знаю, читала — лететь на тихоокеанский остров долго. Просто в душе до последнего надеюсь на чудо. Вдруг эти частные самолёты быстрее обычных? Ну мало ли? Я ненавижу этот способ передвижения и страдаю аэрофобией.

Так. Не думать об этом, не думать! Лучше о другом.

На девять чесов перелёта стоит закинуться снотворным. Я лёгкое купила. Из тех, что в аптеке без рецепта. Достаю из сумки блистер, забрасываю две таблетки в рот и запиваю минеральной водой прямо из бутылки.

— Что это ты делаешь? — спрашивает Сенсей, будто никогда не видел, как люди колесами закидываются.

— Собираюсь проспать весь перелет, — сообщаю как само собой разумеющееся. — А ты хотел, чтобы я тебя развлекала? Прости. Надо было брать с собой Каролину.

Я заглядываю за кресло в поисках механизма, который его разложит — мечтаю уснуть ещё до взлёта.

Арсений смотрит насмешливо:

— Ревнуешь, что ли? — спрашивает с противной улыбкой.

Но я ответить не успеваю — подходит бортпроводница:

— Я могу вам помочь? — заботливо интересуется.

Боится, наверное, что я сломаю что-нибудь.

— Да, спасибо, — успокаиваю девушку, оставляя кресло в покое, — я приняла снотворное и планирую проспать весь полет. Хотела устроиться с комфортом.

— Позвольте, я провожу вас в спальную зону, — предлагает она слишком ласково. — Там вам будет гораздо удобнее.

Упс. Я выставила себя деревней, и теперь стюардесса испытывает ко мне жалость. Ой, да и ладно! Уверена, что девяносто процентов населения Земли про спальные зоны в самолётах никогда не слышали.

Невозмутимо встаю и иду за стюардессой вглубь самолёта. А там, за перегородкой, и правда есть огромная кровать, накрытая чёрным шелковым покрывалом с золотистой вышивкой.

— Благодарю, — стараюсь сказать царственным тоном, а у самой такие мысли в голове проносятся, что получается как-то смущённо.

— В санузле есть халат и тапочки, — продолжает меня жалеть стюардесса, — а если потребуется что-то ещё — позовите. Меня зовут Оксана, — и рукой по беджу проводит — для особо одарённых.

Позор мне!

Улыбаюсь ей, киваю и спешу в санузел. Никогда ещё я себя такой дурой не чувствовала. Это все Сенсей виноват. Бесполезно скрывать, что он меня волнует.

Я не ханжа и не пуританка какая-нибудь, но вот представить, как раздеваюсь и ложусь на эту огромную кровать, а совсем рядом Сенсей… Со мной творится что-то аномальное: бросает в жар, дыхание сбивается... Что делать-то? Улечься вот на это шикарное белье в спортивном уличном костюме, типа как на полку в плацкарте? Нет. Не смогу. Мне воспитание и любовь к прекрасному не позволят. Зачем я пила это снотворное? Лучше бы сидела в кресле и кино смотрела! Идиотка!

Обречённо оглядываю санузел — шикарный, как и все на борту бизнес-джета, — чтобы переодеться в махровый халат. Спать мне точно в нём будет жарко, но лучше так.

Возвращаюсь и забираюсь под одеяло. Стараюсь не думать о вариантах развития событий, где Сенсей вдруг тоже решает вздремнуть и присоединяется ко мне. Кровать-то одна! Но оно само как-то проникает в сознание.

Отгоняю видения. Надеюсь, у него хватит такта этого не сделать. Иначе… иначе я не знаю, что с ним сделаю!

Но снотворное работает, и вскоре мысли мои начинают путаться. Как зашумели двигатели, как самолёт пошёл на разгон — ещё слышу, но уже где-то на краю сознания…

— …Лаврова, просыпайся уже, мы прилетели, — раздаётся над ухом недовольный голос Сенсея.

Я даже не открывая глаз ощущаю, что одеяло с себя во сне спихнула. А халат… Он тоже не в порядке: пояс развязался, и он, соответственно, распахнулся. И вот лежу я такая перед заказчиком будущего