хоть и крайне удивило родителей, но они были искренне рады. Всё-таки обстановка в Российской Империи была напряжённая, ожидать можно было чего угодно, и куда в случае чего могут заслать студентов военной академии, можно было лишь гадать. А так я дома, жив, здоров, а значит, всё будет хорошо.

— … вот так я и оказался отчислен из академии, точнее, даже и не зачислен толком, — закончил я свой рассказ, отряхивая ладони от крошек.

Конечно, всего я не говорил. Так, рассказал пару забавных моментов из жизни курсантов магической академии, да про преподавателей, отмечая их заслуги перед Российской Империей. Академия закрывается, так что путь лучше родители думают о том, как удачно они меня туда пристроили и что я в таком обществе успел немного повариться и кое-чему научиться.

Пустая тарелка из-под борща была тут же отобрана мамой. Она отнесла её в раковину, а на обратном пути сорвала полотенце с глубокого салатника, в котором лежали горкой румяные булочки с сахаром. Как я люблю.

— Сейчас ещё чайку сделаю, — сообщила она, ставя передо мной салатник.

— Да я сам могу, мам, — попытался отговорить её я.

— Сиди уж, дай матери за тобой поухаживать, — махнув на меня рукой, ответила мама. — Вон какой вымахал уже, скоро невесту себе найдёшь, и уже она тебя кормить булочками станет. Когда я ещё потом своего любимого сына угощу?

Я не стал спорить и доказывать, что женюсь ещё нескоро. Конечно, после расставания с Аней прошло не так много времени, чтобы я от тоски на стенку лез и думал о женщинах, однако и влезать в какие-то отношения сейчас, посреди всеобщего хаоса не собирался.

— Что будешь делать, сынок? — сменив тему, спросил отец, ещё только доедая свою порцию борща. — Куда поступать?

— В этом году уже никуда — поздно для поступления, — ответил я. — Годик поработаю, а там посмотрим.

Мама тут же отвлеклась от наливания мне чая и заявила:

— Если что, со мной в Турцию поедешь.

Какая-то навязчивая идея. Откуда только такая тяга к путешествиям?

— Ты ещё не оставила эту мысль? — спросил я.

— Ну а как её оставишь? — отозвалась мама, ставя передо мной горячую кружку с крепким чаем. — Деньги-то нужны. Отец работу хоть и нашёл, но что там учителям платят? А тех денег, что ты прислал, надолго не хватит.

— Но за гимназию-то вы заплатили? — уточнил я.

Всё-таки расходы на учёбу мелкой, конечно, были достаточно внушительными. Но денег должно было хватить с лихвой ещё надолго. Из двадцати тысяч, что я перевёл полтора месяца назад, всего восемь сто должно было уйти в гимназию.

— Конечно! — подтвердила мать. — Как ты и сказал, я сразу за весь год и оплатила. Но цены-то растут, и не похоже, что в скором времени это прекратится. Я вот масло своё всё продавала, не так, как ты, конечно, но в последний раз у меня уже за три пятьдесят пачку брали. Так что продукты тоже дорожают.

Я внутренне выдохнул: с учёбой всё хорошо. Но инфляция, похоже, росла стремительней, чем я предполагал. Или это конкретно Екатеринбургские барыги решили срубить лёгких денег, задирая цены в космос, просто потому, что могут.

— Ну, гимназия — это наша самая крупная трата сейчас, — произнёс я, — а её мы закрыли. На продукты и квартплату уж точно заработаем. Не проблема, ведь я теперь с вами и буду помогать.

— Да ты и так помог, Игорь, — заметил отец. — Ты лучше скажи, откуда такие деньги? Не связался ли ты часом с бандитами?

Этого вопроса я ждал с того самого дня, как Лисицкие перевели мне деньги на счёт. Всё-таки мои родители не те люди, которые махнут рукой на то, что у их сына появились очень крупные суммы.

И ответ у меня был давно готов.

— У нас в академии случилось чрезвычайное происшествие, — пояснил я. — Так вышло, что я спас сокурсника, а тот оказался сыном крупного бизнесмена. Вот его отец меня и отблагодарил.

Впрочем, первая часть моего объяснения была чистой правдой, так что не особо я и врал. А что не Орешкин оказался благодетелем, так семье об этом лучше не говорить. Отец волноваться начнёт, мать ждать беды.

— Ты так быстро повзрослел, сынок, — покачал головой отец.

Я видел, что ему немного неловко. Ведь это не он, глава семьи, решил наши проблемы, а сын. Но в то же время по его взгляду было заметно: он мной гордится. И, зная отца, я мог смело предположить, что гордится он больше не тем, что я сумел заработать деньги, а тем, что спас человека.

Всё-таки он у меня идеалист.

А вот Катька сидела весь вечер немного грустная. И ни моё прибытие, ни обсуждения за столом не могли заставить её улыбнуться. Мыслями мелкая находилась где-то далеко, и было очевидно, что у неё есть какая-то проблема.

Памятуя о том, как в прошлый раз она молчала до последнего момента, я решил сразу всё прояснить и спросил:

— Кать, ну а ты чего такая грустная?

— Всё нормально, — печально вздохнула сестра, явно не желая вдаваться в подробности.

Зато вместо мелкой ясность внесла мать.

— Да Лёшку её побили, — сообщила она.

— И ничего не побили, — заявила сестра. — Он тоже дрался, между прочим! И победил бы, если бы они по одному были. А они толпой, а это нечестно.

— Толпой нечестно, — согласился я и уточнил: — А из-за чего драка-то была?

— Да его постоянно Стас достаёт, — недовольно дёрнула плечом Катя. — Каждый день пытается Лёшку довести, а потом с дружками своими на него же и нападает. Ещё с прошлого года.

Лёшка был первой любовью мелкой. Встречал я его последний раз ещё до того, как ко мне вернулись воспоминания. И вроде бы нормальный пацан был, ровесник сестры. Семья у него, насколько я знал, тоже неплохая, и сам он воспитан был толковым малым.

— Ладно, не волнуйся, Кать, — сказал я, потрепав мелкую по голове. — Порешаем с этим Стасом.

Мать тут же всплеснула руками, не скрывая волнения.

— Не надо туда лезть, сынок! — попросила она. — Отец Стаса держит рынок и связан с криминалом.

— Я аккуратно, — пообещал я.

Рынок держит? Уж не тот ли