руке, молча присел около девушки и ловко ввёл содержимое на этот раз в мышцу на руке. Затем убрал кочергу обратно в чулан и вышел, заперев дверь. Через несколько минут сознание студентки снова поплыло. Мысли смешались. Она опять с трудом узнавала место, затем вспоминала, что случилось, вспоминала разговор с Антоном, думала про пьяных мужчин на пороге и что они бесполезны… Так прошло неизвестное ей количество времени. После чего Антон вернулся. Это было очень странно, но он её отвязал. Мышцы сильно затекли, а голова была словно чугунная, поэтому Арина упала на пол. Мужчина бросил ей какую-то одежду.

— Оденься, — послышался его голос будто в тумане.

Коваленко очень медленно, еле перебирая руками, начала натягивать на себя чьи-то вещи. Это были не её вещи. Он дал ей растянутые рейтузы, старый свитер и толстые вязаные носки. После того, как девушка оделась, мужчина вновь связал ей руки и ноги, оставив лежать на полу. А затем покинул комнату более чем на сутки.

Студентка лежала на спине, подогнув ноги и бессмысленно вглядывалась в одно единственное окно. Кроме неба ей ничего не было видно. Интересно, но мысль о побеге ещё ни разу её не посетила, потому что раствор, который ей так кстати вводил похититель, действовал превосходно, пресекая любые волевые действия. Она думала о Максиме, о том, в какой он сейчас истерике, о том, что она зря не слушала его, а ещё своего научного руководителя и маму Лёши Шаповалова. Они же говорили, предупреждали… Как она могла не заметить, что за ней следят? Вообще можно такое заметить?

День прошёл в тяжёлых спутанных мыслях. Девушка засыпала и просыпалась. Ей не хотелось есть, не хотелось в туалет, даже в тепло не хотелось. Нужна была вода.

Поздно вечером вновь появился Антон. Как только Коваленко увидела его, то стала умоляюще мычать. Он отвязал верёвку, и она попросила пить. Через двадцать минут он принёс ей стакан воды, холодные макароны и большой кусок хлеба. После мужчина развязал ей руки и сел на стул в углу, глядя, как его жертва ест и пьёт.

— Мне всё равно, умрёшь ты или нет, — вдруг произнёс он. — Я бы убил тебя, но пока не могу. — Он вздохнул. — Ты будешь жить здесь, пока что-нибудь не прояснится. Любая попытка сбежать — и я кину тебя в реку связанной. Ты захлебнёшься и умрёшь.

Мужчина холодно и пристально посмотрел на Арину, та послушно кивнула.

— Жаль, что я так ошибся. Время идёт, а я в итоге вынужден возиться с тобой…

— А что вы хотите? — Спросила Арина, чувствуя небольшое облегчение — у неё будет время что-нибудь придумать. И нужно узнать об этом психопате побольше.

— Я? Семью, детей… Доказать маме, что я могу что-то.

— Ваша мама… жива?

— Нет, давно умерла. Но она следит за мной, — весомо произнёс Антон, глядя на девушку. — Она всегда в моей голове.

— А кто-нибудь из девочек ещё жив?

— А ты любопытная. Или бессмертная? — Холодно произнёс Антон. Повисло молчание. — «Кто-нибудь из девочек» мог бы быть жив, если бы они только захотели! — Мужчина начал злиться. — Тебя вообще не должно быть здесь! Не думай, что ты у меня надолго, тебе не рады! Ты… — Последовала брань.

Антон резко поднялся, подошёл к Арине и ударил по лицу так сильно, что она упала на пол. Затем он пнул её в живот, отчего студентка согнулась. После мужчина выбежал и захлопнул за собой дверь, ругаясь и продолжая оскорблять свою жертву. Он вернулся через час, чтобы вновь связать девушку. Это была последняя попытка Коваленко выведать у Антона что-то личное.

Мужчина возвратился через сутки, поздно вечером. И тогда случилась их первая вылазка на улицу — в туалет. Арина впервые вышла из дома. Это был обычный старый деревянный дом в какой-то глухомани. Дома вокруг казались заброшенными, людей видно не было. К сожалению, адрес не был указан на задней части постройки. Оказалось, что у дома есть вторая входная дверь, через которую они вышли. Девушка мелкими шагами перебирала сантиметр за сантиметром, так как её ноги оставались связанными. Похититель развязал ей руки перед тем, как привёл к деревянной туалетной кабине, которые обычно бывают в деревнях. И остался ждать снаружи. Антон выглядел спокойным, но студентка теперь знала, что заводится он очень быстро.

Первое, что ей удалось понять о своём мучителе — это психическая нестабильность, частые перепады настроения от гармонии к неистовому гневу. Тогда же ей пришла в голову мысль, что раствор, который он ей вводит, предназначался для него самого.

Позже он снова накормил её макаронами с хлебом, дал немного воды и запер в комнате. Всё происходило в абсолютной тишине. Антон вернулся ранним утром, чтобы сделать инъекцию, а затем снова исчез на сутки.

Так прошёл почти месяц. Похититель кормил жертву самой простой едой — макаронами, лапшой, хлебом, пару раз давал гречку. Чтобы Арина слишком не замерзала, он кинул для неё на полу надувной матрас и дал старое пахучее покрывало. Тиран регулярно делал студентке уколы, поэтому чаще всего она пребывала в состоянии оцепенения и бессмысленности. Не могла ни плакать, ни злиться, ни действовать.

Два раза в неделю наведывались уже знакомые девушке соседи и просили денег на водку и сигареты. И мужчина постоянно от них откупался. С одной стороны, Арина не могла не чувствовать отвращения к ним за их добровольное «закрывание глаз», но с другой, их визиты продлевали ей жизнь. Первые две недели она надеялась, что они вызовут полицию, что вдруг всё это они придумали специально, чтобы помочь ей. Но, к сожалению, это было не так.

Тогда для себя девушка вынесла ещё один вывод об Антоне — он боится разоблачения. Удивительно, что он не нападал на этих бродяг, хотя легко справился бы с ними, потому что они всегда были пьяны и плохо держались на ногах.

Разговоров у них почти не было. Но из разных фраз, обронённых тираном, Арина узнала о нём следующее.

В это трудно поверить, но у него была очень религиозная мама, а вот об отце он ничего не знал. Сам похититель с гордостью говорил Арине, что молится каждую ночь перед сном. Мама воспитывала его в большой строгости и запрещала иметь контакты с женщинами. Она называла любовные отношения грязью и похотью, а детей, зачатых вне брака, ублюдками. Кстати, Антона она тоже так иногда называла.

Говоря о матери, настроение мужчины менялось, бывало, несколько раз — от фанатичного поклонения до безумной ярости. За месяц он