— Лонтана пытался связаться со мной раньше? — спросил Джед.

Уилсон просмотрел оставшуюся почту.

— Это единственное письмо. — Он открыл свой ежедневник. — Первый звонок двадцать третьего июня. Просил перезвонить. Еще один звонок двадцать пятого. То же сообщение. Моя секретарша спросила, что у него за дело, но он не ответил. Я не думал, что это так срочно, и не стал тебя разыскивать. Я ошибся?

— Возможно. — Джед встал и подошел к иллюминатору. — Он, безусловно, знал, чем меня заинтересовать.

— Кто он такой?

— Бразильский океанограф. О нем много писали в прессе, когда он откопал испанский галеон. Это было примерно лет пятнадцать тому назад. Его мать была американкой, отец — бразильцем, а сам он — существо из другого века. Воображает себя великим путешественником, этаким грозой морей, и бороздит океаны в поисках исчезнувших городов и затонувших галеонов. Правда, он нашел всего один галеон, но нюх у него острый, в этом нет сомнения.

— Ты с ним никогда не встречался?

— Да нет, меня это, в общем-то, не интересовало. У нас было мало общего. Я, безусловно, продукт этого века. Мы с ним не на одной волне.

Уилсон не был так твердо в этом уверен. Конечно, Келби не был мечтателем, но он был наделен дерзкой, наступательной, не знающей жалости отвагой, которая в любом веке была характерна для пиратов.

— Так чего этот Лонтана хочет от тебя? — Уилсон прищурился, глядя на Джеда. — И чего ты хочешь от Лонтаны?

— Чего он от меня хочет, я не знаю. — Джед стоял, устремив взгляд через иллюминатор на океан, и напряженно думал. — Но я знаю, чего я от него хочу. Весь вопрос: может ли он мне это дать?

— Звучит интригующе.

— Разве? — Джед резко повернулся к Уилсону. — Что ж, в таком случае нам следует все прояснить, не так ли? Все должно быть предельно ясно.

Уилсону стало не по себе, когда он увидел возбужденное и отчаянное выражение на лице Джеда. Исходившая от Джеда агрессия была буквально осязаемой.

— Ну, насколько я понял, ты хочешь, чтобы я связался с Лонтаной, так?

— Верно. Более того, мы нанесем ему визит.

— Мы? Мне надо возвращаться в Нью-Йорк.

Джед покачал головой.

— Ты можешь мне понадобиться.

— Ты же знаешь, я ни черта не смыслю в океанографии, Джед. Черт побери, да я и не хочу ничего знать! У меня ученые степени по юриспруденции и бухгалтерскому делу. Тут я тебе не нужен.

— Никогда не можешь знать наверняка. Не исключено, что мне понадобится любая помощь. Морской воздух пойдет тебе на пользу. — Джед снова взглянул на конверт, и опять Уилсон ощутил исходящую от него электризующую волну возбуждения. — Но, пожалуй, нам следует для начала преподать Лонтане небольшой урок. Хочет размахивать морковкой у меня перед носом, пусть не обижается, если я проглочу ее в один присест. Дай мне номер его телефона.

Она поняла, что за ней следят.

Нет, черт побери, это не паранойя. Она это чувствовала.

Мелис бросила взгляд через плечо. Бесполезно. Она понятия не имела, кого ей высматривать, кого подозревать в пестрой портовой толпе у себя за спиной. Это мог быть кто угодно. Карманник, моряк в поисках временной подружки… или люди, надеющиеся, что она приведет их к Филу. Ни одного варианта нельзя было исключать.

Особенно теперь, когда в деле замешан Маринт.

Надо избавиться от «хвоста».

Мелис свернула в ближайший переулок, пробежала один квартал, нырнула в какой-то магазинчик и стала ждать. Правило номер один: убедись, что это не паранойя. Правило номер два: врага надо знать в лицо.

Седоватый мужчина в брюках цвета хаки и клетчатой рубашке с короткими рукавами завернул за угол и остановился. Он выглядел как обычный турист, один из многих, посещающих Афины в это время года. Вот только вид у него был раздосадованный, и это противоречило образу. Он был явно раздражен и беспокойным взглядом кого-то искал в толпе людей, текущей по улице.

Значит, это не паранойя. И теперь она запомнит этого человека, кем бы он ни был.

Мелис выскочила из дверей и бросилась бежать. Она повернула налево, пробежала по короткому переулку и у следующего угла повернула направо.

Обернувшись через плечо, она успела заметить клетчатую рубашку. Он больше не пытался смешаться с толпой. Он двигался быстро и решительно.

Через пять минут она остановилась, тяжело дыша.

Кажется, оторвалась. Кажется.

«Боже, Фил, во что ты втянул нас на этот раз?»

Мелис выждала еще десять минут для верности, а затем повернула назад и снова вышла на набережную. Судя по карте, отель «Дельфы» должен был находиться в следующем квартале.

А вот и он. Узкое трехэтажное здание с облупившейся по фасаду краской, старое, грязное, закопченное смогом и тем не менее обладающее какой-то неповторимой аурой. При обычных обстоятельствах

Фил не ступил бы сюда ни ногой. Он любил старину и комфорт и не терпел убожества. Он слишком ценил удобства. Еще одна загадка…

— Мелис!

Она повернулась и увидела невысокого мужчину с седыми висками в джинсах и футболке, сидевшего за столиком открытого кафе.

— Гэри? А где Фил?

Он кивнул на воду.

— На «Последнем приюте».

— Без тебя? Я в это не верю.

Сперва Кол, а теперь и Гэри Сент-Джордж?

— Я тоже не верил. — Он отхлебнул глоток узо[6]. — Я решил поторчать тут еще пару дней, может, он вернется и заберет меня. Куда он без меня денется? Он же не сможет управлять «Последним приютом» в одиночку.

— А где Терри?

— Фил уволил его в Риме, сразу после того, как отослал Кола. Велел ехать к тебе, ты, дескать, найдешь ему какую-нибудь работу. И мне сказал то же самое. — Гэри усмехнулся. — Ну как, Мелис, жаждешь насладиться нашим обществом?

— Когда он ушел?

— Ну, может, с час назад. Отчалил сразу после разговора с тобой.

— И куда направился?

— На юго-восток, к Греческим островам.

Мелис двинулась к пристани.

— Пошли.

Гэри вскочил на ноги.

— Куда?

— Найму моторный катер и поеду за этим старым болваном. Мне понадобится помощь. Должен же кто-то сидеть у руля, пока я буду высматривать «Последний приют».

— Еще не стемнело. — Он нагнал ее и пошел с ней в ногу. — Шанс у нас есть.

— Что значит шанс?! Мы его найдем во что бы то ни стало!

Они нашли «Последний приют» как раз перед наступлением темноты. В тускнеющем предвечернем свете двухмачтовая шхуна казалась кораблем из другого мира. Мелис всегда говорила Филу, что корабль напоминает ей иллюстрацию к «Летучему голландцу». Золотистые туманные сумерки придавали ему особенно загадочный вид.