Седой повертел в руке клочок бумаги, отдал мне. – Брата, значит, ищешь… Тоже военный? – спросил резко. Сердце екнуло, и я как можно равнодушнее пожала плечами:

– Какая теперь разница?

– Да в общем-то никакой. Если забыть про тот факт, что вся группа в прыгунов превратилась, а командир выжил чудом.

Я недоуменно посмотрела на него, и Седой криво усмехнулся:

– Слухи ходят. Ладно, неважно. На самом деле мне глубоко до фонаря причина, по которой ты решила отправиться в Зону, и совершенно неинтересно, как быстро ты там загнешься. Единственное, что имеет значение, – как далеко мы отойдем от Периметра, прежде чем вояки поднимут тревогу. А потому, если хочешь, чтобы я тебя в Зону провел целой и невредимой, слушать меня ты с этого момента начинаешь как маму родную. Не споришь, не огрызаешься, просто выполняешь. Это понятно?

Не сказать, что в детстве я была образцом послушания… но посыл ясен.

– Да.

– Отлично. Тогда сейчас собираешь все свои вещи, навьючиваешь на себя так, словно вот сейчас уже в Зону направишься, и выходишь во двор. Посмотрю, как ползать умеешь.

Ох. У Седого оказался не двор, а тренировочная площадка для тех, кто мечтает попасть в Зону. Тут тебе и колючая проволока, и крапива в человеческий рост высотой, и залежи веток, громко хрустящих под ногами. Здесь я битых два часа ползала, бегала, кувыркалась и замирала по команде, пока мой проводник не решил, что для первого раза достаточно.

– Сойдет. Если наступать не будешь куда ни попадя – проскочим как мыши.

Елки-палки, чем я занимаюсь, мелькала периодически в голове отстраненная мысль. Ты же только что окончила медицинское училище, твоя задача – людей лечить, а не по кустам лазать под прицелом прожекторов и часовых. В Зоне ты и дня не продержишься с твоими-то умениями, каково тогда придется Стасу, если он все-таки жив и когда-нибудь вернется?

Так, стоп, осадила я себя. Это уже было. Хватит.

– Седой, что мне еще надо знать?

– Пока ты со мной – делай все как я, не ошибешься. – Проводнику что-то не понравилось в том, как висит мой рюкзак, и он принялся подгонять лямки прямо на мне. – Дальше – только осторожность и внимательность. Если повезет, то потом еще и опыт прибавится. Попрыгай-ка.

Я старательно попрыгала, и он кивнул:

– Нормально. Лямки периодически проверяй, чтобы рюкзак к спине плотно прилегал. Все. Пошли в дом.

В доме Седой полез в подвал и принялся выкидывать оттуда сухпайки – в дорогу. Я, заглянув в холодильник и найдя там только картошку, сосиски и бутылку молока с близким к экстремальному сроком годности, с разрешения хозяина принялась готовить пюре.

Пообедали – и проводник опять погнал меня во двор. На этот раз все его команды я выполнила почти безукоризненно, только однажды хрустнув веткой, после чего долгих десять минут лежала на месте без движения. Все бы ничего, но комары, собаки такие, кусались больно, а отмахиваться было нельзя. Наконец Седой знаком показал: все. Я, встав, принялась яростно прихлопывать летучих кровососов, но на Седого поглядывать не забывала. И правильно сделала. Потому что тот, дождавшись, когда я отвлекусь, бесшумно распластался по земле. Я чуть задержалась, оказавшись на земле секунды на три позже.

– Будь мы сейчас в Зоне – ты могла бы быть уже мертва, – не преминул заметить он. – Не отвлекайся. Ситуация иногда меняется мгновенно. А в остальном неплохо. Выходим сегодня ночью. Деньги отдашь, как Периметр пересечем. Десять тысяч за дорогу и пять – за оружие и КПК.

По-божески. Остается только опасение, что проводник сдаст меня военным, как только мы расстанемся.

Вернувшись в дом, завалилась было на боковую. Седой сказал, что уходить будем часа в три ночи – самое собачье время, когда часовым спать хочется гораздо сильнее, чем ловить прячущихся по кустам сталкеров. Сталкеров? Стас рассказывал, что так себя называют скрывающиеся в Зоне люди. Искатели приключений, рискующие жизнью ради того, чтобы, добыв артефакт, спустить заработанное в ближайшем кабаке. Я посмотрела на Седого. Не похож он на того, чей смысл жизни сводится только к тому, чтобы «напиться и забыться».

– Седой… почему ты здесь?

Он хмыкнул.

– Зелень ты, зелень… Запомни, у сталкеров не принято о таком спрашивать. Прошлое остается в прошлом, мало ли у кого какие скелеты в шкафу. И о себе распространяться тоже не принято. Информация в Зоне денег стоит, на ней озолотиться можно. А можно и голову сложить, если знаешь то, чего не должен.

– Расскажи про Зону, Седой. Я там всего через несколько часов оказаться могу, а до сих пор толком ничего не знаю. Аномалии какие-то, мутанты… сталкеры.

Седой, вытянувшись на топчане, заложил руки за голову:

– В Предбаннике всего этого мало. Сталкеры сплошь новички, из зверья – только безглазые псы, клешни да кабаны. Аномалии – «птичьи карусели», «мясорубки» и «комариные плеши», радиационных пятен мало. Самое страшное – это Выброс, идущий из центра Зоны. Если верить научникам, то следующий будет завтра ближе к вечеру. Примерно. Именно поэтому мы с тобой идем ночью. Вояки вряд ли ожидают прорыва Периметра накануне Выброса. В общем, делай все как я, там сообразишь что к чему. А сейчас – спать.

Он закрыл глаза и, кажется, действительно уснул. Я не решилась спрашивать дальше. Про безглазых псов и клешней – потомков свиней – я знала, кабана даже видела на фото, но не имела ни малейшего понятия, как, например, не вляпаться в аномалию с веселым названием «птичья карусель». Ладно, разберусь на месте. Пистолет и КПК вряд ли хранятся прямо под забором, значит, Седой не кинет меня сразу за Периметром. Если, опять же, не сдаст военным, но в этом случае по поводу аномалий мне точно переживать не придется.

Глава 3

В Зону

Седой разбудил меня в два часа ночи. Я вскинулась, не сразу вспомнив, где нахожусь. В голове еще плавала сонная муть, перед глазами стояло лицо Стаса, печально качающего головой: «Зачем, сестренка?»

– Затем, – буркнула я и, соскочив с печки, быстро принялась собираться.

– Идем быстро и тихо, – напомнил Седой. – Держишься от меня метрах в пяти, двигаешься след в след, делаешь то же, что и я. До Периметра примерно час ходьбы, если напрямую, но мы сделаем крюк. Про ту лазейку даже Карпыч не знает. Надеюсь.

– Не доверяешь ему? – удивилась я.

– В Зоне даже себе доверять не всегда можно. А после той истории с его чудесным спасением… Неважно, – оборвал он сам себя. – Домыслы и слухи.