Дочь упрямо закончила фразу:

– И вовсе не желаю варить борщ. А замуж раньше тридцати не выйду. Сначала сделаю карьеру.

Иван Сергеевич категорически не терпел возражений. И жена, и младшая дочь Евгения, и прислуга, и многочисленные сотрудники его фирмы прекрасно знали: спорить с Будановым – смертельный номер, мигом огребешь гору неприятностей. Ниночка была единственной, кто осмеливался сказать крупному бизнесмену «нет». И что самое интересное: Иван Сергеевич не наказывал бунтовщицу, просто делал ей внушение. Однако на сей раз дело зашло слишком далеко.

Нина не собиралась подчиняться отцу. В разгар жаркой беседы она топнула ногой и заявила:

– Я сказала «нет», значит, «нет»! Все, беседа окончена. Если ты будешь настаивать, уйду из дома. Навсегда.

То ли Иван Сергеевич в тот день устал, то ли ему надоела строптивость дочки, но он отреагировал остро: схватил дорожную сумку, влетел в гардеробную, пошвырял в саквояж первое, что попалось под руку, выкинул его с балкона второго этажа особняка и объявил:

– Или будет по-моему, или убирайся прочь. Пешком. Не желаешь меня слушаться, нечего на моей машине с шофером разъезжать.

Наверное, Иван Сергеевич ожидал, что бунтарка испугается, заплачет и – пойдет на попятную. Та же, закусив губу, выскочила во двор, схватила сумку и скрылась за воротами. Матери на тот момент дома не было. Вернувшись, Вера Петровна узнала, что случилось, и зарыдала. Иван Сергеевич прикрикнул на жену:

– Заткнись! Через два дня она на коленях приползет – денег-то у дуры нет. Уж поверь, я никогда не ошибаюсь.

Может, бизнесмен и впрямь был неплохим психологом, но в данном конкретном случае оказался неправ.

В тот вечер Нина добралась до метро, села на платформе на скамейку, открыла сумку и произвела ревизию того, что покидал в нее рассерженный отец. Выяснилось, что у нее с собой два длинных, в пол, вечерних платья, пляжные тапочки, бумажный веер, туфли на головокружительном каблуке и четыре шелковых платка, купленных мамой в дорогом бутике… Тем не менее девушка решила не сдаваться.

Куда отправляются дети-бунтовщики, поругавшись с родителями? Понятное дело, на вокзал – там в зале ожидания можно посидеть в тепле. Ниночка устроилась на стуле и стала размышлять, как ей жить дальше. Спустя три часа на соседнее сиденье опустилась приятная пожилая дама, опиравшаяся на палку. Через пару минут она завела с беглянкой разговор и, назвавшись Галиной Ивановной, сообщила, что едет от подруги, у которой гостила на даче. К сожалению, в электричке не нашлось свободных мест, ей пришлось долго стоять на больной ноге и теперь очень трудно идти, а помочь добраться до дома некому. Нина была человеком строптивым, но добрым, поэтому предложила случайной собеседнице сопроводить ее. Старушка обрадовалась. По дороге она стала расспрашивать девушку. А когда та сказала, что сбежала из дома, пригласила ее в свою трехкомнатную квартиру, где проживает одна-одинешенька.

Может, кто-то и не поверит в эту историю, но я, которую Катя Романова буквально подобрала на дороге, ни на секунду в ней не усомнилась[2].

На следующий день Галина Ивановна весьма дорого продала Нинины платья и туфли дочери какой-то знакомой, и у беглянки в кошельке зашуршали банкноты.

Золотая медалистка спокойно поступила в МГУ и устроилась уборщицей в адвокатскую контору. Сотрудники вскоре обратили внимание на умную студентку, сделали ее секретарем. Жизнь Нины стала налаживаться. Ни с отцом, ни с матерью, ни с сестрой она более не общалась. Галина Ивановна через пару лет умерла, завещав «трешку» Нине, заботливо помогавшей старушке. Строптивая дочь бизнесмена стала дипломированным юристом, пошагала вверх по карьерной лестнице и никогда не упоминала о том, что олигарх Буданов ее родной отец.

Костин, женившись на Нине, полагал, что она сирота, которую воспитывала тетя. Но некоторое время назад правда совершенно неожиданно вырвалась наружу.

Иван Сергеевич решил разорить, а потом прибрать к рукам организацию, в которой Нина заведовала юротделом. Бизнесмен понятия не имел, где сейчас его блудная дочь, а сотрудники Буданова, выполнявшие его приказ о рейдерском захвате, решили, что одна из сотрудниц фирмы просто однофамилица их босса.

Нина Ивановна вступила в неравный бой, выиграла его, а потом еще наказала отца, лишив его немалого количества денег. Когда взбешенному олигарху сообщили имя женщины, разбившей в суде его опытных законников, Иван Сергеевич притих, а затем велел:

– Организуйте мне с ней встречу один на один.

Но примирения не получилось. Нина отвергла все попытки отца восстановить отношения, и тот в конце концов связался с Костиным. Володя подумал, что магнат решил нанять частного детектива, и принял приглашение. Представляете, как оторопел мой друг, услышав, чего хочет Буданов, оказавшийся его тестем?

– Поговори с женой, – попросил Иван Сергеевич, – хватит нам воевать. Мне нужен такой профи, как Нина, я сделаю ее своим главным юристом, а после моей смерти она весь бизнес получит. Больше некому бразды правления передать. Женька-то у нас… м-м-м… В общем, ничего путного из нее не получилось. А моя старшая в делах просто крокодил, я таких уважаю.

Нина категорически отказалась от предложения. Однако не без помощи Володи отношения между отцом и дочерью стали налаживаться, и сейчас их можно назвать потеплевшими. Нина более не избегает родителей, даже пару раз вместе с мужем ходила к ним в гости. Иван Сергеевич ведет себя умно – не давит на дочь, больше не требует перехода в свою фирму, только изредка спрашивает ее совета. В августе она очень помогла папе-олигарху, разрулив одно важное дело. Буданов не стал предлагать дочке денег, а в благодарность подарил ей… котенка редкой породы. В детстве Ниночка умоляла родителей купить кошку, но получила отказ, глава семьи категорически запретил заводить в доме животных. И вот теперь Иван Сергеевич сам привез дочери контейнер с манчикеном[3].

Нина оценила жест отца и ведет себя с ним приветливо.

Две недели назад Вовка позвонил мне и, бесконечно экая, завел:

– Лампа… э… э… э… тут дело… э… э… одно такое… э… э…

– Говори, не стесняйся, – приободрила я приятеля. – Может, приедешь? Попьем чайку.

– Сижу в машине у твоего подъезда, – признался Костин.

– Давай, поднимайся, – засмеялась я. И внезапно испугалась: – Что-то случилось?

– Сейчас объясню, – пообещал Володя.

Наш разговор затянулся, потому что слишком много времени заняли причитания моего друга на тему «Мне очень неудобно напрягать тебя и Макса, но другого выхода нет». Проблема, которую он наконец озвучил, заключалась в Евгении, младшей дочери Ивана Сергеевича.