Тетушка Кэт отпила глоток кофе.

— Тебя послушать, так получается не брак, а какой-то театр военных действий. Сражаться с мужем собралась?

— Не знаю, — шмыгнула Бекки носом. — Не хотелось бы. Но, с другой стороны, если изначально сдать позиции, дальше будет только хуже. С мужчинами нужно держать ухо востро.

У тетушки Кэт вырвался снисходительный смешок.

— Когда это ты успела узнать мужчин?

Тут Бекки, что называется, крыть было нечем. Джилл ее первый и, как она надеется, единственный мужчина. Другие ей не нужны. Правда, если Джилл продолжит ограничивать ее свободу, тогда…

Тогда Бекки даже не знала, что и делать…

— Верно, опыта у меня нет… но когда-то же надо его набираться!

— Смотри, не перегни палку. Вы с Джиллом так хорошо смотритесь вдвоем. Когда я увидела вас во время помолвки, подумала, вот замечательная пара! Жаль будет, если вы… — Не договорив, тетушка Кэт поставила на стол пустую чашку, будто припечатала свои слова.

Бекки и сама знала, что они с Джиллом очень хорошо смотрятся вдвоем. Оба молодые, красивые, счастливые. Бекки двадцать два, Джилл старше на семь лет, но разница едва заметна — любовь удивительным образом сделала их похожими друг на друга. Разумеется не внешне. У Бекки карие глаза и длинные светло-каштановые волосы, а Джилл коротко стрижен, и глаза у него серые. Секрет в другом: оба словно светятся изнутри, глаза сияют одинаково — впрямь впору поверить, что некто могущественный где-то там, на небесах, лично подбирал эту пару.

От себя Бекки могла добавить, что Джилл просто очаровывает ее. Иначе не скажешь. В его присутствии она поминутно замирает от восторга — даже сейчас, когда они стали близки и живут вместе, почти как муж и жена. И всякий раз ее охватывает чувственный трепет. Ничего приятнее она не испытывала за всю свою жизнь. С этим способно сравниться, пожалуй, лишь творческое вдохновение. Да, только оно…

— Нет-нет, что ты! — испуганно воскликнула Бекки. — Я даже в мыслях не допускаю, что мы с Джиллом можем… — Она тоже не договорила, как минуту назад тетушка Кэт. Произнести слово «расстаться» оказалось не в ее силах. — Нет, только не это…

— А если так, советую тебе очень хорошо подумать над ситуацией, которая у вас возникла. И сделать правильные выводы. Кроме того, дам совет: никогда не торопись. Даже если тебе кажется, что все рассчитано правильно, остановись, сделай паузу, еще разок взвесь все «за» и «против» и лишь потом действуй.

— Хорошо, тетя. Так и сделаю. — Бекки встала из-за стола. — Было очень вкусно… и необычно. Овсянка и творог… Но мне понравилось. Спасибо.

Тетушка Кэт кивнула.

— Не за что. К ланчу придешь?

— Ох, нет… Ведь я приехала не из-за размолвки с Джиллом, а потому что у меня масса работы. Собственно, если бы не это, никакой размолвки и не случилось бы.

— Понимаю. — Тетушка Кэт сочувственно вздохнула. — Если хочешь, принесу тебе что-нибудь перекусить во флигель. Или отправишься на пленэр? В этом случае могу завернуть два-три бутерброда, возьмешь с собой.

Обогнув стол, Бекки легонько обняла тетушку за плечи и прижалась щекой к виску.

— Благодарю, тетя, ничего не нужно. Сегодня никуда не поеду, поработаю дома. Вообще, ты меня насильно накормила, мне не особенно хотелось есть.

Тетушка Кэт взглянула на нее снизу вверх.

— В самом деле? Это почему же?

— Так, нет аппетита… — неопределенно ответила Бекки, выпрямляясь.

Услышав это, тетушка Кэт повернулась на стуле и несколько мгновений внимательно вглядывалась в ее лицо.

— Отсутствует аппетит, говоришь? И давно?

Мысли Бекки уже вертелись вокруг картины, которую ей хотелось дописать в нынешний приезд, так что поначалу она не придала вопросу тетушки особого значения.

— Почему давно? Просто отсутствует, и все. Думаю, это из-за ссоры с Джиллом.

— Хм, а я думаю, что причина может быть иная. — Минутку выждав, тетушка Кэт вкрадчиво и с каким-то странным предвкушением спросила: — Скажи, тебя не подташнивает? Голова не кружится?

— Не-ет, — удивленно протянула Бекки. — С чего ты взяла, что меня должно подташнивать?

Губы тетушки изогнулись в загадочной улыбке.

— Ну, такое порой случается, знаешь ли. Особенно с молодыми женщинами.

Только сейчас Бекки сообразила, куда тетушка Кэт клонит. Вероятно, уже представила себе, как будет нянчиться с внуком или внучкой!

Словно подтверждая эту догадку, тетушка задала новый вопрос:

— Вообще, давно ты посещала гинеколога?

— Ну, тетя! — простонала Бекки. — Что ты такое говоришь!

— Высказываю здравую мысль. Названные тобой симптомы вполне могут указывать на беременность.

— Ну, тетя! — вновь воскликнула Бекки. — Какая беременность!

— Самая обыкновенная. Ты с Джиллом живешь под одной крышей? Замуж за него собираешься? Так почему у тебя не может быть беременности? И, опять же, симптомы…

— Какие симптомы, тетя! — произнесла Бекки, на этот раз менее уверенно.

Тетушка Кэт повела бровью — мол, что повторять одно и то же.

— Отсутствие аппетита, тошнота…

— О тошноте я не говорила!

— Наверняка и головокружение есть… Как не говорила? Что же я это придумала?

— Во всяком случае, о головокружении упомянула ты! Я сказала, что мне не очень-то хотелось есть, только и всего. А ты уже выдумала невесть что…

— Почему же, все вполне естественно. Самое простое — посетить гинеколога. Тогда сразу отпадут вопросы, которые кажутся тебе надуманными. Можно прямо завтра и сходить в больницу. Наш доктор Хардинг — хороший специалист. Сегодня я запишу тебя на прием, а завтра утречком и отправимся…

— Тетя! — твердо произнесла Бекки. — Я не для того сюда приехала, чтобы ходить к врачу, тем более к гинекологу. Так что не трудись записывать меня на прием. Я все равно не пойду.

Тетушка Кэт недовольно поджала губы.

— Ну и напрасно. В твоем нынешнем положении…

— Да нет никого положения! — не выдержала Бекки. — И быть не может. Потому что в последнее время я отказываю Джиллу в сексе!

С этими словами она повернулась и отправилась к себе во флигель, оставив тетушку Кэт с разинутым ртом.

Мольберт она установила на веранде. Это было ее любимое место, рисовать здесь ей нравилось больше всего — разумеется, если не шел дождь. В ясную же погоду на веранде было наилучшее освещение, причем в течение почти всего дня — фактор, который по достоинству оценил бы любой художник.

Поставив привезенную с собой незаконченную картину на мольберт, Бекки некоторое время рассматривала ее, затем подошла к лежащей на столике палитре и принялась смешивать краски, добиваясь одного из оттенков небесно-голубого цвета.