что грудь придавливала невидимая, но увесистая плита.

– Можно вывести ее из комы?

Цербер мигнул, но уже после неуверенной, полной раздумий паузы.

– А… как? – Мирон знал, что вопрос дурацкий, что призрачный пес не сумеет на него ответить, но не знал, как сформулировать то, что волновало его сейчас больше всего.

Цербер ничего не ответил, даже не мигнул. Он улегся на дорожке, положил черепушку на передние лапы. А может, просто он и сам не знал, как это сделать.

– Хорошо, – Мирон вздохнул. – Тогда другой вопрос. Ты ведь знаешь о существовании вампиров?

Вместо ответа Цербер выразительно клацнул челюстями.

– Они могут тебя видеть?

Утвердительное мигание в ответ.

– Ты можешь причинить им вред?

Ответом ему стала сначала одна красная вспышка, потом почти сразу же еще две.

– Это ни да, ни нет? То есть, навредить можешь, но не сильно?

Цербер кивнул.

– Потому что ты призрак?

Еще один кивок.

– А если бы ты был в полной комплектации, смог бы?

Цербер снова кивнул, нервно дернул хвостом.

– Но для этого тебе нужен ошейник?

Еще один кивок в ответ.

– Ему нужен ошейник. – Мирон посмотрел на Харона.

– Ошейник в хранилище, – сказал тот.

– Я достану!

На самом деле, прикасаться к серебряному ошейнику совсем не хотелось, но если это нужно для дела, то деваться некуда. И Ба ошейник просто так не отдаст, учинит допрос с пристрастием. А что он ей может сказать? Знаешь, Ба, я тут познакомился с милым призраком дохлой собачки, и ему очень нужен его ошейник? Ба – женщина прогрессивная, но не до такой же степени! Значит, придется действовать без спроса. Нехорошо, конечно, но что делать? И с Лерой нужно что-то решать…

– Леру нужно забирать из этого заповедника, – сказал он вслух.

– Это не так просто сделать. – Харон покачал головой. – Я приложил столько усилий, чтобы она оказалась здесь, что могут возникнуть вопросы. Опять же, юридические моменты… Мы не являемся ни ее законными представителями, ни ее опекунами. Перевод осуществлялся с ведома и с посредничеством администрации больницы.

– То есть, ты хочешь сказать, что мы не сможем забрать ее обратно?

– Обратно – это куда? В больницу?

– В больницу ее не пустит Горовой. Это тот еще упырь, уж прости за сравнение. В лучшем случае, переправит ее в Веселовку. А Веселовка – это филиал ада на земле, если ты не знал.

– В больнице тоже небезопасно. – Харон думал о чем-то своем, отвечал механически.

– А здесь? – спросил Мирон с досадой. – Здесь, между прочим, шастает первородная тварь Астра. Кто помешает ей перегрызть Лере горло в перерывах между СПА-процедурами и массажем?

Лежавший на земле Цербер вдруг поднялся на лапы, встал перед Мироном. Красное пламя в его глазницах полыхало решительно и ярко.

– Что? – спросил Мирон. – Ты можешь ее защитить?

Пламя угасло, а потом вспыхнуло одиночной вспышкой.

– Уверен?

Еще одна вспышка.

– И Астра не сможет ей навредить?

Цербер кивнул.

– Он говорит, что может обеспечить Лере надежную защиту, – перевел Мирон для Харона.

– Он уже делал это раньше. – Голос Харона звучал ровно, но в словах его Мирону почудилась тень едва ли не благоговения. Цербер согласно мигнул. – Астра была здесь все эти дни, но не смогла навредить твоей… подруге.

Цербер снова согласно кивнул, а потом для надежности еще и боднул Харона в бок.

– Видишь, он подтверждает мои слова. – Тонких губ Харона коснулась едва заметная улыбка. – Он охраняет женщин рода на протяжении многих веков.

– Как минимум одна из этих женщин плохо кончила, – сказал Мирон мрачно. – Ты же у нас силен в истории. Помнишь, что стало с первой хозяйкой этой чудесной усадьбы? Вот именно! Ее убили!

Цербер, до этого спокойно стоявший между ним и Хароном, вдруг ощерился. Шкура на его загривке пошла волной и ощетинилась черными иглами, а в глазницах полыхнуло самое настоящее адское пламя. Что это было: злость или горечь? Мирону подумалось, что и то, и другое сразу.

– Прости, – сказал он примирительно и даже протянул вперед руку, мысленно готовясь к легкому разряду тока. Или не легкому, если судить по состоянию Цербера. – Я не хотел делать тебе больно. Прости, дружище!

Черные иглы сложились вдоль хребта, длинных хвост еще несколько раз нервно дернулся и обвился вокруг задних лап Цербера, адское пламя не угасло, но сделалось чуть тише. А потом Цербер мигнул, принимая извинения.

– Тогда ты спас кого-то другого. – Харон смотрел в ту сторону, где стоял призрачный пес. – Это был ребенок. Девочка, да? Если бы не было девочки, не было сейчас всего этого. – Он махнул тростью, рассекая клочья тумана. – Твоя прежняя хозяйка пожертвовала своей жизнью ради спасения своего ребенка. Я ведь прав?

Цербер медленно подошел к Харону, встал на задние лапы, а передние положил ему на плечи. Харон улыбнулся.

– Я прав. И ты сделаешь все, чтобы защитить Леру.

Цербер опустился на задние лапы и просто боднул Харона в грудь.

– Переформулирую вопрос, – сказал Мирон с мрачной решимостью. – Я знаю, что ты сделаешь все, чтобы ее защитить. Скажи, ты сможешь защитить ее от Астры?

Он ожидал очередной вспышки гнева, но Цербер просто однократно мигнул в ответ. И кто он вообще такой, чтобы сомневаться в возможностях мифической твари, которая, наверное, и создана-то была исключительно для защиты девочек Бартане? Проблема лишь в том, что одна из этих девочек Мирону небезразлична настолько, что он готов сомневаться и задавать неудобные вопросы.

– Он защищал их веками, – сказал Харон тихо, но весьма убедительно. – Он знает, что делает. Ты должен ему довериться, Мирон.

– Да, вот только комплектация у него тогда была покруче, – проворчал он в ответ и тут же добавил, обращаясь уже к Церберу: – Прости, старик, говорю, как есть.

Цербер мигнул трижды, и от сердца окончательно отлегло. Отношения выяснены, призрачная зверюшка не держит на него обиды.

– Нам нужен ошейник, – резюмировал Харон. – Попробуем улучшить комплектацию нашего призрачного друга.

Цербер трижды ткнул его лапой в плечо. Харон удивленно и, кажется, чуть обиженно глянул на Мирона. Тот пожал плечами и не без злорадства улыбнулся.

Глава 3

Утро началось с громкого птичьего ора. Это на старой вишне орудовала банда воробьев. Раньше Милу бесили эти птичьи разборки. Она даже подумывала спилить вишню к чертовой матери, но к завтраку обычно успокаивалась, прощала и воробьиную банду, и ни в чем не повинную вишню. Так было раньше, до того, как она познакомилась с Хароном, до того, как влезла в эту странную, страшную и одновременно увлекательную историю с вампирами. С тех пор жизнь ее засияла новыми красками, наполнилась новыми смыслами, и воробьиный ор совершенно перестал ее раздражать. Наоборот, было что-то по-домашнему уютное в этой утренней побудке, что-то правильное и естественное. Для полного счастья Миле не хватало только одного. Не открывая глаз, она потянулась, провела ладонью по простыне рядом с собой. Ей не хватало Харона. Она понятия не имела, как у них все будет, но ни секунды не сомневалась, что все будет, нужно только немного подождать. Харон не тот мужчина, которого можно взять нахрапом. Да и не хотелось ей нахрапом. Если уж на то пошло, ей бы хотелось, чтобы брали и добивались ее, чтобы Харон брал и добивался. Остальные мужики ее больше не интересовали. Такие дела.

Мила открыла глаза и села. Окно спальни было распахнуто, и один из воробьев, самый нахальный и самый смелый, скакал по подоконнику.

– Кыш!

Мила махнула рукой, прогоняя самозванца, а потом подумала, что, наверное, не стоит оставлять окна на ночь открытыми. Харон бы не одобрил. Следом она подумала, что Харон мог бы озаботиться ее безопасностью и, например, забрать к себе. Наверное, он бы так и сделал, если бы она хотя бы намеком дала понять, что ей страшно. Но, во-первых, ей не было страшно. А во-вторых, он должен принять решение сам, безо всяких там намеков.

Часы на прикроватной тумбочке показывали половину восьмого утра. Половина восьмого утра чудесного выходного дня! И это значит, что на работу ей сегодня не надо и можно посвятить день исключительно себе. Мила посмотрела на лежащий рядом с часами сертификат. Этот день она проведет с пользой и с удовольствием в райском уголке на дне Гремучей лощины. Не пропадать же добру! Тем более, вчера она проявила предусмотрительность и записалась на процедуры. Времени у нее достаточно, чтобы неспешно позавтракать, выкурить сигарету, а потом не спеша собраться и рвануть навстречу красоте и молодости.

Усадьба встретила ее запертыми воротами. Впрочем, ничего неожиданного. Строгие правила