злодеяний и несколько жестоких убийств. В основном пострадал персонал клиники и кое-кто из гостей. Не самых медийных. В противном случае, дело приобрело бы совсем другие масштабы. Марта и Розалия Литте стали жертвами своих же последователей и собственного жестокого культа, промышлявшего похищением людей, кровавыми мессами и человеческими жертвоприношениями. На культ и мессы списать случившееся в усадьбе было проще всего, хотя сомнения оставались абсолютно у всех: как у следственных органов, так и у простых обывателей.

Больше всего вопросов было у тех, кому довелось лично присутствовать на месте преступления и осматривать тела погибших. Но на все аномалии и странности было велено закрыть глаза, дабы не выносить сор из избы. Мирон подозревал, что решение это было принято в высоких кабинетах не без участия Григория и Астры, которые почти на месяц пропали из виду, пытаясь замять и урегулировать то, что еще было возможно замять и урегулировать.

Харону тоже предложили замять и урегулировать: привести тела жертв в надлежащий вид перед тем, как вернуть их родственникам. Харон с присущей ему основательностью сделал все, что от него зависело. Он больше недели не выходил из конторы, возвращая человеческий вид тем, кто больше не принадлежал к человеческому роду.

Но самое главное – с Леры были сняты все обвинения, потому что стало достоверное известно, что она все это время находилась в коме и сама стала жертвой жестокого покушения. Подтверждением тому были слова многочисленных свидетелей и сиделки Семеновны. Но красноречивее всего была проникающая рана брюшной полости и следы Лериной крови на ноже с отпечатками Розалии Францевны.

Про то, что Леру привезли в больницу Харон и Мирон, все свидетели благополучно забыли благодаря Григорию и его дару внушения. Все, кто дежурил в больнице той ночью, твердо помнили, что пострадавшую привез кто-то из полицейских, но никто не помнил, кто именно. А Мирон оказался в больнице, потому что ему позвонил лично начмед Горовой. Горовой подтвердил, что звонил и просил уважаемого Мирона Сергеевича подъехать и помочь в сложившейся ситуации. Вот Мирон подъехал и помог, чем мог.

Милочка так и вовсе целый день не выходила из дома по причине плохого самочувствия. Начмед Горовой с готовностью подтвердил, что собственнолично настоял, чтобы уважаемая Людмила Васильевна оставалась дома. Пожалуй, эта подстраховка была лишней, потому что Астра предусмотрительно прихватила дробовик с поля боя, стерла с него все отпечатки, а потом и вовсе утопила в Гремучем ручье. Милочку никто ни в чем не подозревал, но Астра не хотела рисковать даже в мелочах.

Радиопередачу Карпуши Черного закрыли. На доме самого Карпуши повесили мемориальную доску. В городе его считали героем и правдорубом, отдавшим свою жизнь ради поиска истины. На открытии доски мэр города сказал несколько скупых благодарственных слов, а местное кабельное телевидение сняло репортаж. Если бы Карпуша остался жив, то наверняка был бы доволен оказанным почетом.

А у усадьбы неожиданно появился новый владелец, миллионер и меценат Грегори Сандпайпер, который твердо вознамерился сделать в ней музей. Разумеется, доверить управление музеем он мог только Софье Куликовой, Мироновой Ба. Мирон никогда не спрашивал у Григория, рассказал ли тот Ба всю правду о себе. Но по тому, как общались Ба и Григорий, чувствовалось: если Ба и не знает всего, то о многом точно догадывается. В конце концов, она всегда была очень умной и очень наблюдательной.

Сомнения развеялись, когда на комоде в гостиной Ба появилось сразу несколько фотографий. На одной из них были Мирон с Григорием. Этот снимок сделала Астра, когда подметила их удивительное сходство. А на второй – молодой дед Митя, стоящий между улыбающимся франтоватым мужчиной и ослепительной красоты брюнеткой. Григорий с тех пор заматерел и слегка поседел, но было очевидно, что на снимке именно он. А женщина… Астра была прекрасна хоть с черными, хоть с белыми волосами!

В общем, жизнь медленно и неуклонно возвращалась в привычное русло.

Лера после ранения и операции восстановилась очень быстро.

– Молодой организм. Высокий регенераторный потенциал. Своевременно оказанная медицинская помощь, – объяснял происходящее Харон.

– Чудо! – уверенно и безапелляционно заявляла Милочка.

– Особые способности, – усмехался Григорий.

– Девочка просто знает, как мы все ждем ее возвращения! – говорила Астра, передавая Мирону все новые и новые пакеты с какими-то дамскими штучками для Леры, которые должны были непременно повысить и ее боевой дух, и ее иммунитет.

А сам Мирон не искал никаких объяснений, он просто тихо радовался, что у них с Лерой есть один сон на двоих, а потом, очень скоро, будет и целая жизнь на двоих. И в этой жизни у них будет все: и семья, и верные друзья, и любимая работа, и даже весьма экзотический домашний питомец, который отзывается и на Горыныча, и на Костяную башку, и на Цербера, и на сладкого мальчика!

Конец