— Да, конечно, но пока что держите свои руки подальше от Люси, или я точно пойду в полицейский участок. Если это случится, ваша песенка будет спета, так как, хоть папа и не прочь выпить, он никогда не имел дела с полицией. Если вы помните, он даже хвастался этим. Он считал, что стоит похвастаться тем, что не имел дела с полицией. Поэтому я предупреждаю вас! — Высказав это, она повернулась и посмотрела на Люси: — Надень шляпку, мы пойдем на улицу.

Элис Бротон не протестовала, но сжала губы, а потом сказала:

— Похоже, ты кое о чем забываешь.

— Нет, я ничего не забыла. — Эмили открыла кошелек, вынула шиллинг и бросила его на стол.

Мгновение в комнате стояла тишина, пока Элис Бротон смотрела на шиллинг; затем, скосив глаза в сторону Эмили, она сказала:

— Ну же, добавь, ведь у нас нет денег. А тебе останутся твои два пенса, как всегда, и тебе вполне этого хватит.

— Отныне и впредь я буду давать вам шиллинг в неделю, и не больше. Я так решила. И я могу прекратить это в любой момент, так как существует уведомление о половинном жалованье отца, для того чтобы обеспечить Люси нормальную жизнь. Предполагалось, что вы будете работать, чтобы обеспечить свое семейство, как это было, когда вы впервые явились сюда в качестве экономки. Экономка... ну-ну!

Элис Бротон сделала один глубокий вдох, который поднял ее грудь так, что та заполнила ее наполовину расстегнутую блузку, затем она сдержала дыхание, прежде чем взорваться:

— Убирайся с моих глаз, пока я еще могу держать себя в руках. Я еще рассчитаюсь с тобой, уж поверь мне. Я обещала это и клянусь это выполнить.

Подталкивая перед собой Люси, Эмили вышла из комнаты, но, когда девушки достигли лестничной площадки, дверь задней спальни открылась и из нее вышел мужчина. Кроме молескиновых брюк, на нем ничего не было. Он стоял, почесывая грудь и глядя на них. Затем широко улыбнулся и сказал:

— Так-так, значит, это и есть старшая сестренка.

Эмили ничего не ответила, но изучающе посмотрела на него, а потом снова начала подталкивать Люси перед собой вниз по ступеням, мимо группы детей и дальше на улицу. Ноги девушки дрожали, все тело тряслось; она всегда знала, что однажды ей придется дать отпор Элис Бротон, но она совсем не ожидала, что это случится сегодня. И она дала ей отпор. Надо же, она сделала это!

Эмили посмотрела на Люси; потом, взяв ее за руку, улыбнулась и спросила:

— Куда ты хочешь пойти - в парк или на берег?

— На берег, Эмили.

— Хорошо. — Она наклонилась к сестре, когда они шли в сторону моря, и прошептала: — И знаешь что, мы истратим шесть пенсов, все шесть, мы прогуляем их.

— Весь шестипенсовик?

— Да. Мы пойдем в тот магазин, в конце дороги, и купим фасованное мороженое и пару засахаренных яблок, хорошо?

Теперь Эмили широко улыбалась, и Люси улыбнулась в ответ, и, как уже было на кушетке, она на мгновение прислонилась к старшей сестре. Затем, взявшись за руки, они побежали по почти пустынному тротуару Оушн-роуд в сторону песчаного берега и моря.

Когда они бежали, Эмили подумала: «Ох, если бы миссис Мак-Гиллби увидела меня сейчас, она бы остановила меня одним своим взглядом. Да, она сделала бы это». Мысль о миссис Мак-Гиллби напомнила Эмили о том, что она должна следить за временем и вернуться в Пайлот-Плейс до семи, чтобы присоединиться к молитве.

В спальне больной находились четверо мужчин и четверо женщин, а также мистер Мак-Гиллби и Эмили. Четверо мужчин стояли с одной стороны кровати, четверо женщин - с другой, мистер Мак-Гиллби стоял в ногах кровати. Эмили находилась ближе к двери, как если бы готовилась открыть ее, когда посетители начнут уходить, и она хотела, о, как она хотела, чтобы это произошло как можно скорее, потому что очень устала. Сегодняшний день был длинным, жарким и трудным, а молились уже около получаса, да и в комнате было очень душно.

Теперь они по очереди читали из Иеремии. Миссис Мак-Гиллби начала чтение, зачитав начало тринадцатой главы:

— Льняной пояс - символ испорченного народа. По сосудам, наполненным вином, предугадывается исход к нищете. От проповеди к покаянию.

Затем мистер Гудир продолжил:

— Так сказал мне Господь: пойди, купи себе льняной пояс и положи его на чресла свои, но в воду не клади его.

Он прочитал первые семь стихов. Затем наступила очередь миссис Гудир. Она начала:

— И было ко мне слово Господне: Так говорит Господь...

И она читала до тринадцатого стиха.

Потом продолжил мистер Данн. Его голос был глубоким и зычным, и казалось, что задрожали картины, висящие на стенах, когда, держа книгу на приличном расстоянии от лица, он прочитал:

— А ты скажи им - так говорит Господь: вот, Я наполню вином до опьянения всех жителей сей земли и царей, сидящих на престоле Давидовом, и священников, и пророков, и всех жителей Иерусалима.

И сокрушу их друг о друга, и отцов и сыновей вместе, говорит Господь; не пощажу и не помилую, и не пожалею истребить их.

Слушайте и внимайте; не будьте горды, ибо Господь говорит.

Ну и ну! Эти слова как-то взволновали Эмили, она никогда не слышала подобных цитат из Библии. Наполню вином до опьянения. Ну и ну!

Но монотонный звук голосов начал вгонять ее в сон, пока резкий голос миссис Хейли не заставил ее очнуться и открыть глаза, когда эта дама воскликнула:

— Видел Я прелюбодейство твое и неистовые похотения твои, твои непотребства и твои мерзости на холмах в поле. Горе тебе, о Иерусалим! Ты и после сего не очистишься. Доколе же?

Ой! Только представьте, что все это написано в Библии, блудницы и все остальное. Это заставляет задуматься, не так ли!..

Теперь они читали заключительную молитву, все, встав на колени. Кроме миссис Мак-Гиллби, чья голова была наклонена вперед, а подбородок упирался в грудь.

— О Боже, дай здоровья, если такова Твоя воля, нашей сестре, прикованной к постели, но если Твоя воля не будет таковой, то мы воспримем ее страдания как искупление грехов других людей, и чем сильнее будет ее боль, тем большее прощение Ты ниспошлешь нам, несчастным созданиям, живущим на этой грешной земле. Прими благосклонно наши сегодняшние молитвы, о Боже, и доведи нас во здравии до зари нового дня, который мы постараемся провести в восхвалении Тебя. Прославлен будь, Боже. Аминь.

— Аминь.

— Аминь. Аминь. Аминь.

Затем посетители молча один за другим пожали руку миссис Мак-Гиллби, а та, не улыбаясь, кивала каждому из них. Потом они спустились вниз, возглавляемые мистером Мак-Гиллби, который встал у парадной двери и пожимал руку каждому из них, благодаря за то, что они были так добры и пришли помолиться вместе с его женой, что он проделывал каждый воскресный вечер.