— Как это бессильна? Я вам кучу денег отвалила, вы сто пятьдесят исследований провели, сказали, что слух восстановят. Да вы хоть знаете, чего мне стоило дедушку и всю нашу родню на операцию уломать?! Теперь выясняется, что хваленые передовые методы бессильны?! Так, что ли?! Так, живо… Позовите мне этого… врача!

— Постойте, я сейчас…

— Так… — рассердилась я. — Где этот Ширлин-Мырлин! Шарлатанишка, чтоб его! Деда, посиди. Я сейчас приду!

Я вышла из палаты деда и сердито направилась в кабинет врача.

— К нему нельзя, у него занято, он сейчас очень сильно… занят! — забеспокоилась медсестра.

— Иди к черту! — рявкнула я с высоты своего роста плюс каблуки.

Выбесил меня Громов, что еще могу сказать!

Так выбесил, что я пришла домой и вот это все… Все запрещенное боссом, разом как надела на себя! И каблуки, и сережки большие, и браслетик, и платье… лиловое!

Все, свобода! Боже мой!

Какое облегчение…

Именно в таком виде я прорвалась в кабинет врача и рывком распахнула дверь.

Никого.

— Не поняла. Где врач? — спросила я. — Где Алекс Эрастович…

На язык так и просилось: педерастович!

Но хорошее воспитание не позволило мне ругнуться грязно.

Я лишь осмотрела кабинет: пусто.

— Где доктор? Вы же сказали, что он занят!

— Был. Ушел, видимо.

— Как? Секунду назад вы за мной бежали и тявкали, что врача беспокоить нельзя, но сейчас выясняется, что его уже нет? Мне нужно с ним поговорить. Срочно…

— Но его нет.

— Значит, директор мне нужен. Где директор?

— Он и ди… ректор! — выдавила.

— Ах, он и директор, и чудо-врач… Занимательно! Вы, вообще, операцию делали? Или нет…

Я ругалась-ругалась, но так ничего и не добилась. Пригрозив, что подам на клинику в суд, забрала дедушку из клиники. Он так обрадовался, что даже запел. Голос у него был еще хороший, хоть дедушка почти ничего не слышал.

На нас оглядывались прохожие и иронично посмеивались.

Я не обращала внимания, мысли были заняты другим. Подошли к лавочке, присели.

— Все, дед, хватит, хорошо спел! — погладила его по плечу.

Конечно, он услышал ровно треть. Совсем глухой… Придется снова носить ему слуховой аппарат, от которого у него “болит голова и сердце ноет”.

Ох… Настроение было не очень хорошее: и с работой не заладилось, еще и с операцией этой… в лужу сели!

Хорошо, хоть я сама за операцию денежки отвалила, не то бы сестра отца, тетя Люба, меня с потрохами съела. Она в потрохах сильна, не зря работает шеф-поваром в ресторане…

— А тебе на работу не надо? — поинтересовался дед. — Гуляешь со стариком.

— Уже не надо, деда. Уволилась я. У-ВО-ЛИ-ЛАСЬ!

Это дед услышал, удивился:

— Почему?

— Больше не могу работать с козлами.

— С козлами? — снова удивился. — Я думал, что ты в конторе, а ты… на ферме, что ли? Когда успела перейти?

Я невольно рассмеялась, сквозь слезы:

— С кем я только не работаю, деда. Все, давай аппарат наденем.

О, вот это вредный дед сразу же понял, начал вредничать, но я была непреклонна, и он смирился. Хотя знаю, верну его домой, сразу же снимет, но хоть поговорить и не кричать можно.

— На ферме, значит.

— Ага. Ферма высшей инженерии. И самый главный — два в одном. И козел, и свинья!

— Приставал? — грозно поинтересовался дедушка, нахмурив брови, и встал, опершись на трость. — Давай.

— Что давай?

— Показывай дорогу. Где там твоя контора и наглый шеф. Сейчас я ему наподдам. Он, что думает? Если у девушки нет ни мужа, ни отца, так ее лапать можно? Веди! Сейчас я ему покажу.

— Не приставал ко мне никто, деда, уймись!

— Не понял. Не приставал? — уточнил. — Слепой, что ли?

— Почему слепой? Очень даже… зоркий!

— Импотент? — продолжил допрос дед.

Честно говоря, может быть, и не стоило мне настаивать, чтобы дед надел слуховой аппарат? Вон какие разговоры пошли…

— И не импотент.

Дед поманил меня пальцем.

— Педераст? В Союзе педерастов не было… Но я о них слышал.

— И не педераст он. Все, деда, пошли. Сейчас еще кружок по аллейке сделаем, на парковку и домой.

— А что тогда?

— Бабник он жуткий.

— Поматросил и бросил? — снова предположил дед. — Если лапал, тем более веди, я его на тебе жениться заставлю!

Дед меня снова рассмешил, смотрелся и комично, и грозно. Все-таки Крессы не обделены ни ростом, ни фактурой тела. Вот и дед, хоть старый, но очень высокий и крепкий! А как тростью лихо махнул…

— Деда, не в этом дело! Ну… Просто не сошлись характерами. Так бывает…

— Ишь ты… Сколько лет на этой ферме работаешь?

— Ни фирме, дед… — вздохнула. — Восемь лет.

— Восемь лет! Я с Ольгой Николаевной, бабкой твоей, троих за это время настрогал, а вы характерами не сошлись. Кхе-кхе… Вот времена пошли… То педерасты, то характерами не сходятся!

— Я просто не устроила его, как работник.

— Ты с Павлом работала. Он сложный на характер был. И все хорошо было… — вспомнил отца. — Нет, все-таки, думаю, твой начальник — педераст.

— Спорить не стану. Может быть, не по ориентации, но по характеру — точно!

* * *

Отвезла деда домой, его встретил двоюродный брат. Я приготовилась, что на выходных, на типичном семейном ужине семейства Кресс буду слушать о своей недальновидности и пустой трате денег. Но да бог с ними… Лишь бы хуже не стало деду!

Возвращаться домой не хотелось. Кинула подружкам в чат голосовое с жалобой на босса, посыпались советы:

“Давно пора согнать вес…”

“Попробуй чай с ягодами годжи! Реально худеть помогает!”

“Надо просто сменить работу, зачем ты вообще пошла в технический? Вот и отношение соответствующее!”

Добило сообщение Сенечки:

“Виола, не слушай никого! Вся наша судьба давно записана на небесах! Я сейчас тебе дам ссылочку на астролога. Она составит тебе натальную карту и посмотрит. Скорее всего, у тебя планеты в состоянии обострения…”

О, боже, мне от этих сообщений еще хуже стало!

Люблю своих девочек, но иногда мы будто разговариваем на разных языках. Я им про одно, они мне про другое.

Про вес, рост…

При чем здесь это?

Громов не ценит меня, как сотрудника, и видит только внешность, вот за это мне обидно, а рост и вес… Тьфу! Что я сделаю? Подрублю лишние тридцать сантиметров, чтобы стать карликовым шпицем?!

Я бы, наверное, сошла с ума от всего, если бы не позвонила Марфа.

— Видела переполох в чате. Я только с самолета. Ты как?

— Как Титаник, который вот-вот потонет в бокале с мартини. Повторите, пожалуйста… — попросила бармена.

Подруга уточнила адрес, пообещала, что скоро приедет.