А вот Дениса брат откровенно недолюбливает, о чем не раз говорил ему в глаза. Но на людях мы дружная семья… все как всегда.

Ольга открывает дверь своим ключом.

— Ку-ку! Сюрприз! — кричит на всю квартиру.

— Ого! Дети! — мама появляется в прихожей. Всплескивает руками. — Андрюш, у нас тут радость! — зовет отца.

Мама в домашнем халате, волосы идеально уложены, глаза ярко накрашены, на ногтях свежий маникюр.

— Банда, привет! — отец выходит к нам, широко улыбается.

Ольга тут же бежит обнимать родителей. Отец здоровается за руку с Денисом и Костей.

— А ты что как сиротинушка топчешься у двери. Иди расцелую, демоненок ты мой! — мать тянет ко мне руки.

Демоненок — это мое прозвище с детства. Я была пацанкой, лазила по деревьям, играла с мальчишками, вечно с содранными коленками. А Ольга наоборот была спокойной, послушной девочкой. Вот мать и прозвала нас Ангелочек и Демоненок. Прозвища приклеились так сильно, что до сих пор отец и мать часто нас так называют.

Думаю, что мое желание перекраситься в черный цвет обусловлено именно этим прозвищем. Как первый раз перекрасила русые волосы в восемнадцать, так по сей день и не изменяю этому цвету.

У сестры же природный цвет волос светло-русый с медным отливом. О краске она и слышать не хочет, только за природную красоту.

Мы разные и всегда такими были. Но это не помешало нам влюбиться в одного и того же парня.

Делаю два нерешительных шага. Снова натягиваю приветливую улыбку на лицо.

— Исхудала. Бледная. Не жалеешь ты себя! — сетует мама.

— Не жалеет! — поддакивает ей Ольга. — Совсем на своей работе помешалась.

— Я работаю для того, чтобы у дочери все было, — в голосе проскальзывает раздражение.

Горжусь тем, что всего в этой жизни достигла сама. В институт поступила сама, закончила его с красным дипломом. Уже на последних курсах, устроилась работать в маленькую фирму, специализирующуюся на продаже декоративной косметики. Так и работаю в ней по сей день. В компании начинала с самых низов, доросла до помощника руководителя отдела развития. Наша фирма на сегодняшний момент занимает лидирующие позиции на рынке. Я много лет отдала карьере, это помогало избавиться от жалости к себе, не зацикливаться на душевной боли, а двигаться вперед.

— Агатка, внученька моя, ты уже наверно и забыла, как мать выглядит! — обращается к моей дочери.

— Мама со мной много времени проводит, — хмурится моя бусинка.

— Зарабатывать мужик должен! А женщина создавать уют! Вон посмотри на Оленьку! — голос мгновенно теплеет. — Идеальная жена!

— Еще и матерью стану! — довольно выдает сестра.

— Ох, ты ж… Счастье-то какое! — всплескивает руками мать.

— Поздравляю! Смогли! Получилось! — отец хлопает Дениса по плечу.

От возгласов, радостных криков, дико хочется закрыть уши. Беру дочь за руку и хочу проскользнуть в гостиную. Пусть радуются без нас.

— Правильному человеку, порядочному и доброму сама судьба помогает, — в спину врезается голос матери. — Оленьке все жизнь подарит. Она заслужила. А у Виктории, как ни крути, а гены ее гулящей мамаши дают о себе знать, — выдыхает воздух со свистом. — Сколько проблем с ней с детства было. Да и сейчас в жизни места себе найти не может… Неправильные ориентиры у нее.

Глава 5

— Молчи, Галина! Мы договаривались! — шикает на нее отец.

— Мама, прекрати! — шипит Костя.

— Галина, зачем вы так? — в голосе Дениса возмущение.

— А я что! У меня же сердце за нашего демоненка болит! — жалобно всхлипывает мать.

— Не надо! Пусть не болит! Давайте радоваться! Мы все сегодня собрались! Повод невероятный! Есть что отметить! — останавливает их спор восторженный голос сестры.

— Ты права, ангелочек! — тут же соглашается мать.

— Мам! — Агата дергает меня за руку.

— Да, бусинка?

— О чем бабушка говорила? Она же твоя мама? — смотрит на меня, склонив голову набок.

Вопрос дочери ставит в тупик. Не хочу врать. Но и правду пока рассказывать ей рано. Да и время и место не подходящие.

— Мы дома обо всем поговорим. Хорошо? — стараюсь выглядеть расслабленной.

— Хорошо, — Агата кивает. — Мамочка, не переживай.

Дочь не обмануть, она с ранних лет улавливает мое настроение. И я всегда чувствую, если ей больно. Даже если в этот момент нахожусь далеко от дочери. Связь у нас очень крепкая.

— Постараюсь, — прижимаю дочь к себе, утыкаюсь носом в ее волосы.

Так мы и сидим, обнявшись на диване.

Галина мне не родная мать. Я это знала всегда. Она мне это напоминала, сколько себя помню. «Демоненок, ты вся в свою гулящую мать, если не начнешь слушаться, пойдешь по ее стопам!». «Я тебя приняла как родную кровиночку, ты должна быть мне благодарна, я ты снова меня расстроила». Подобные фразы звучали очень часто в нашем доме. Особенно когда папы не было дома. Галина никогда не работала, занималась детьми и домом. Отец обеспечивал семью. При нем она вела себя сдержанней, говорила, что она моя мать, потому что вырастила, отдала всю себя.

А я видела, как мамы относятся к моим подругам, вот там была материнская любовь. Я же остро чувствовала себя чужой. С этим ощущением и выросла.

Про свою родную мать я знаю мало. Она исчезла из нашей с отцом жизни, когда мне было пять месяцев. Она злоупотребляла алкоголем, была бывшей стриптизершей и вела весьма разгульный образ жизни. Так в один голос говорили и отец, и Галина.

— Боюсь, что образ жизни твоей жены, сказался на здоровье ребенка и толку с нее не будет, — заезженная фраза, которую из раза в раз повторяла отцу Галина. — Но ты не думай, я ее приняла как свою родную! Я ее люблю! Она моя дочь! Переживаю очень, — тут же поспешно добавляла.

— Виктория вырастет достойной женщиной! — резко отвечал отец и прекращал разговор.

Галина пришла в наш дом, когда мне было чуть больше года, уже беременная. Она тогда клятвенно пообещала