Скарлетт спрыгнула с еще двигавшейся повозки, оступилась, выпрямилась и побежала к дому.

— Где Мамушка? — спросила она Смолин, оставаясь глухой к шумным приветствиям детей.

— Хорошее приветствие, Скарлетт, но не хуже, чем я ожидала от тебя.

О чем ты думала, когда посылала Присей и своих детей сюда, когда у меня руки и так заняты?

Скарлетт подняла руку, готовая ударить сестру.

— Сьюлин, если ты не скажешь мне, где находится Мамушка, то я закричу.

Присей потянула за рукав Скарлетт.

— Я знает, где Мамушка есть, мисс Скарлетт, я знает: Она мощно больна, так что мы прибрали маленькую комнату рядом с кухней для нес, ту, где раньше все окорока висели, когда было полно окороков. Там мило и тепло, рядом с камином. Она была уже там, когда я приходить; так что я не могу точно сказать, что мы приготовили комнату все вместе, но я приносила туда стул, так, чтобы было где ей посидеть, если она захотела бы подняться с постели или если бы посетитель…

Присей разговаривала с пустотой. Скарлетт стояла уже у двери Мамушки, держась за дверной косяк для поддержки.

Эта… эта вещь в постели не была ее Мамушкой. Мамушка была большой женщиной, сильной и толстой, с тепло-коричневой кожей. Прошло едва ли больше шести месяцев, как Мамушка уехала из Атланты, не так много, чтобы вот так измениться. Этого не могло быть. Скарлетт не могла вынести этого. Это была не Мамушка, в это невозможно поверить. Это было серое высохшее создание, которое было едва заметно под выцветшим лоскутным покрывалом, согнутые пальцы ее слабо водили по складкам одеяла, у Скарлетт побежали мурашки по коже.

Потом она услышала голос Мамушки. Тонкий и запинающийся, но Мамушкин, любящий голос.

— Разве я не говорила вам не ступать из дому без шляпки и зонтика от солнца… Говорила вам, говорила вам…

— Мамушка!

Скарлетт упала на колени рядом с кроватью.

— Мамушка, это Скарлетт. Твоя Скарлетт. Пожалуйста, не болей. Мамушка, я не вынесу этого.

Она положила голову рядом с тонкими плечиками и по-детски разрыдалась.

Легкая рука погладила склоненную голову.

— Не плачь, дитя. Не так все плохо, чтобы ничего нельзя было поправить.

— Все, — рыдала Скарлетт. — Все идет не так, как надо, Мамушка.

— Тише, это только одна чашка, а у тебя еще есть другой чайный сервиз, такой же красивый. Ты еще почаевничаешь, как Мамушка обещала тебе.

Скарлетт откинулась назад, ужаснувшись. Она уставилась на лицо Мамушки и увидела светящуюся любовь в потонувших глазах, которые, казалось, не видели ее.

— Нет, — прошептала она.

Она не могла этого вынести. Сначала Мелани, потом Ретт, а теперь Мамушка, все, кого она любила, покинули ее. Это было слишком жестоко. Этого не могло быть.

— Мамушка, — громче сказала она, — Мамушка, послушай меня. Это Скарлетт! — Она схватила край матраса и попыталась встряхнуть его. — Посмотри на меня, — рыдала она, — на меня, на мое лицо. Ты должна узнать меня. Мамушка. Это я, Скарлетт.

Большие руки Уилла замкнулись у ее запястий.

— Ты не должна делать этого, — сказал он.

Его голос был мягким, но хватка железной.

— Она счастлива, когда она в таком состоянии, Скарлетт. Она в прошлом, в Саванне, ухаживает за твоей матерью, когда та еще была маленькой девочкой. Это были счастливые времена для нее. Она была молода, сильна, ей не было больно. Оставь ее.

Скарлетт сопротивлялась, пытаясь высвободиться.

— Но я хочу, чтобы она узнала меня, Уилл. Я никогда не говорила ей, как много она для меня значит.

— Она знает также, что умирает. А сейчас пойдем со мной. Все ждут тебя. Далила будет прислушиваться к Мамушке из кухни.

Скарлетт позволила Уиллу помочь ей подняться на ноги. Она вся онемела, онемело ее сердце. Она молча проследовала за ним в гостиную. Сьюлин тотчас принялась ее бранить, начиная с жалоб, которыми встретила ее на крыльце, но Уилл шикнул на нее.

— Скарлетт пережила несчастье, Сью, оставь ее в покое.

Он налил виски в стакан Скарлетт.

Виски помогло. Оно прожгло знакомую дорожку по всему телу, притупляя боль. Она протянула пустой стакан Уиллу, и тот налил еще.

— Привет, любимые, — сказала она своим детям, — идите обнимите свою маму.

Скарлетт услышала свой голос, он звучал, как чужой, но, по крайней мере, он говорил правильные вещи.

Она проводила все время в Мамушкиной комнате. Все ее надежды были связаны с Мамушкиной поддержкой, но сейчас именно сильные молодые руки держали умирающую черную старушку. Скарлетт купала Мамушку, меняла ей белье, помогала Мамушке, когда ей становилось совсем тяжело дышать, уговаривала ее выпить несколько ложек бульона. Она пела колыбельные песенки, которые Мамушка так часто пела ей, и когда Мамушка разговаривала в бреду с умершей матерью Скарлетт, Скарлетт отвечала словами, которые, как ей казалось, могла сказать ее мать.

Иногда слезящиеся глаза Мамушки узнавали ее, и потрескавшиеся губы старушки улыбались при виде своей любимицы. Затем ее дрожащий голос распекал Скарлетт, как она распекала ее в детстве.

— Твои волосы в полном беспорядке, мисс Скарлетт, а теперь ты пойдешь и причешешься сто раз, как учила тебя Мамушка. У тебя нет причины носить такое измятое платье. Иди надень что-нибудь свеженькое, пока ребята не увидели тебя.

Или:

— Ты бледна, как привидение, мисс Скарлетт. Ты посыпаешь лицо порошком? Иди умойся сию минуту.

Что бы Мамушка ни приказала, Скарлетт обещала сделать, но никогда не хватало времени выполнить обещанное до того, как Мамушка снова теряла сознание.

Днем и вечером Сьюлин Люти или даже Уилл помогали Скарлетт в комнате больной, и тогда она могла поспать полчаса, свернувшись на перекошенном стуле. Но ночью Скарлетт стойко не отходила от постели больной. Она уменьшала огонь в масляной лампе, брала Мамушкину тоненькую сухую ручку в свою. Когда весь дом спал и Мамушка спала, Скарлетт могла, наконец, плакать, и слезы ее разбитого сердца облегчили немного боль.

Однажды в тихий предрассветный час Мамушка проснулась.

— Из-за чего ты плачешь, милая? — прошептала она. — Старая Мамушка готова сложить свою ношу и отдохнуть в объятиях Господа. Нет причины воспринимать все это так.

Ее рука дрогнула в руках Скарлетт, освободилась, шлепнула склоненную голову Скарлетт:

— Тише теперь. Не все так плохо, как ты думаешь.

— Прости, — рыдала она. — Я просто не могу не плакать.

Согнутые пальцы Мамушки пытались убрать запутанные волосы Скарлетт от ее лица.

— Скажи старой Мамушке, что беспокоит ее овечку.