к окну. Приятнее смотреть на справляющую нужду посреди детской площадки собачку, чем на этого мерзавца.

— Вылепетывай! — велит он мне.

Я нарочно хлопаю дверью, выйдя из машины, и ежусь от прохладного ветра. Похоже, будет дождь, который я ненавижу. Даже погода на стороне этого Камиля!

Он хватает меня за локоть и тащит к подъезду, ничуть не смущаясь удивленно раскрытого рта вышедшей нам на встречу соседки-старушки. Не поздоровавшись с ней, заводит меня в лифт, жмет кнопку «7» и закидывает в рот подушечку жвачки.

Господи, это же надо быть настолько хладнокровным и бестактным. Недаром говорят, внешний вид порой бывает обманчив. Похож на брутального красавца с обложки глянцевого журнала, а в душе — негодяй с руками по локоть в крови. А я еще, дура набитая, Варьке на него наводку дать хотела!

Повернув ключи во всех трех замках, он вводит меня в захламленную однушку с панорамным окном и минимумом мебели. Запирает дверь, щелкает выключателем, осветив тусклый серый цвет интерьера, и снимает куртку.

— Располагайся! — указывает он мне, прошлепав на кухню, не разуваясь. — Сбежать даже не пытайся. Из-под земли достану и туда же закопаю.

Через широкий дверной проем я наблюдаю за тем, как он наливает воду в кошачью миску и коротким движением чешет загривок пушистой питомицы. В голове не укладывается, что это чудовище о ком-то заботится. Хотя ухоженной зверушку не назовешь. По породе, похоже, московский маскарадный. Такую кошечку надо купать, чесать, да и шерсть ее по дому периодически убирать, чтобы в углах шматками не валялась.

Отложив сумочку на этажерку, я снимаю джинсовую куртку и туфли. Босиком продвигаюсь вглубь квартиры, уже не плача и немного успокоившись. Думала, будет хуже: цепи, клетка, оружие, чучела. На деле — обычный холостяцкий бардак, к счастью без вони грязной посуды, белья и кошачьего лотка.

— Это Маркиза, — представляет Камиль мне свою кошку. — Она под твоей ответственностью в мое отсутствие.

— Я не ветеринар, — уточняю я.

— А она и не больна. — Он входит в комнату. — Будешь кормить, чесать, купать ее. Ясно?

— Угум, — киваю я, обратив внимание на фотографию и письмо на журнальном столике. Фотография моя, судя по ракурсу, сделанная шпионом издалека. А в письме…

Не успеваю прочитать, как Камиль собирает все это, засовывает в конверт и грозно смотрит на меня:

— Не суй свой нос куда не следует. У тебя серьезный враг, медсестричка. И только я стою между ним и тобой. Разозлишь меня — я отойду.

— Долги у Олега, а враг у меня, — вздыхаю я. — Где я буду спать? Здесь только одна кровать.

— Верно. И она моя. Куплю тебе надувной матрас, если не забуду. Еда в холодильнике, душ в ванной. Будь хорошей девочкой, и мы с тобой подружимся.

— Ты уходишь?

— Тебя это беспокоит?

— Нет, напротив, радует, — я кое-как натягиваю на лицо вымученную улыбку.

Камиль делает шаг вперед, сверлит меня исподлобным взглядом и, языком перекатывая жвачку во рту, шипит:

— Учти, я не люблю язв. А еще не люблю, когда меня ослушиваются. Только рискни позвонить по экстренным номерам, и разборки будут уже не с тобой, а с твоей единственной дорогой мамочкой, — он зло скалится, гордясь своим влиянием, а в меня бес вселяется.

Замахиваюсь влепить ему пощечину и пригрозить, чтобы не смел трогать мою маму, но он ловко хватает меня за запястье и с силой сдавливает его.

— Будешь драться — надену наручники! Ты сама регулируешь границы своей свободы, не забывай.

Взяв куртку, Камиль выходит из квартиры, заперев меня на все замки. А я перестаю чувствовать ноги от ужаса. Покачиваясь, доплетаюсь до кресла и даю волю слезам. Эти сволочи, кем бы они ни были, все знают об Олеге, обо мне, даже о моей маме. О каких же деньгах идет речь, если ими можно измерить несколько человеческих жизней? Или же в этой мутной истории фигурирует что-то серьезнее денег?

Маркиза запрыгивает ко мне на колени и начинает тереться, ласково мурча. Чувствует красавица, как мне плохо, полечить пришла. Ну полечи-полечи, милая. Да ты у нас еще и пузатенькая! Котятки скоро будут. Не переживай, вместе о них как-нибудь позаботимся в этом сарае. Хлюпая носом, прижимаю кошку к себе и думаю только об одном: «Ох, Олег, во что ты нас втянул?»

Глава 3. Адель

Камиль

Сигарета быстро истлевает на ветру, и я закуриваю вторую по пути к машине. Открыв дверь, бросаю взгляд на окна своей квартиры. Шторы в комнате задернуты. Похоже, медсестричка даже не хочет полюбоваться видом. Ну и черт с ней! Когда-нибудь мне спасибо скажет. Если, конечно, не доведет меня. Иначе и ей, и себе пулю в лоб пущу.

Выбросив окурок, сажусь за руль и еду к Адель, прикидывая, как буду выкручиваться. В ворота не заезжаю, потому что не намерен тут оставаться.

— Камиль, тачку загнать? — интересуется Азиз.

Мотнув головой, преодолеваю двор и, перешагивая через ступеньку, поднимаюсь на террасу. Но не успеваю открыть дверь, как слышу выстрел.

— Адель тренируется? — спрашиваю у Азиза через плечо.

— Да, в саду. Снова всех соседей разбудила, — усмехается он, но быстро стирает баранью улыбку со своей рожи, стоит мне зыркнуть на него.

Я хоть и недолюбливаю эту стерву, а обсуждать ее с подчиненными себе не позволяю.

Адель стреляет по плакатам, когда я обхожу дом и оказываюсь в саду. Она снимает наушники и очки, только выпустив всю обойму, и велит поменять мишени. Собаки со всей округи подняли дикий лай, а ей плевать, что она не в лесу живет.

— Какие новости, Камиль? — Не глядя на меня, берет стакан с лимонной водой у служанки и любуется яблонями.

— Тела нет, — отвечаю я.

— Жаль, — вздыхает она, делая глоток. — Я бы хотела, чтобы он полюбовался, пострадал над трупом.

— Она сопротивлялась. Так что пришлось обойтись прощальной запиской.

— Ее будут искать. — Наконец она поворачивается ко мне. — Но мы замнем это дело. Отличная работа, Камиль, — расплывается она в счастливой улыбке, словно не весть об убийстве невинного человека получила, а выиграла лотерею. — Фото? Видео? Хоть что-нибудь?

— Мне было некогда. Торопился замести следы…

— Дорогая, тебе не спится?! — перебивает меня высунувшийся на балкон зять. Взъерошенный, разомлевший ото сна. Зевает, потягиваясь в халате, и только потом обращает на меня внимание: — Привет, Камиль! Проездом или в гости?

Я смотрю на Адель, негласно моля ее заткнуть этому упырю пасть, а она отвечает мне потерпеть, муж же ее любимый все-таки.

Так вышло, что мы с Адель сводные. Нас объединяет лишь Роман, именуемый