Впрочем, и сам Ленин для этого был мало пригоден, по тому почти сразу по окончании польской кампании, похоронившей надежды на революцию в Европе, затосковал и умер.

Все, что он умел, это «с самой бешеной и беспощадной энергией» разрушать, давить, экспроприировать. Все, что его действительно увлекало до последних дней, это повышение «массовидности» и принципиальное оправдание террора. Никакой созидательной деятельностью, даже в минимальном объеме, Ленин никогда в жизни не занимался. Он не посадил дерево, не построил дома, не вырастил ребенка. От него осталось только «дело» и тело. И на краю могилы он продолжал потрясать крепким кулачком:

«Мы еще вернемся к террору!»

Спи, Ильич ты мой прекрасный,

Баюшки–баю.

Тихо светит месяц ясный

В мавзолей твою…

Знамя борьбы за всеобщее счастье подхватили верные ленинцы.

«А некоторые люди утверждают, что все– таки в той большой войне мы одержали победу главным образом потому, что нами руководил именно Сталин, а если бы не Сталин, то неизвестно, смогли бы мы справиться с врагом и победить его… Независимо ни от чего не смогу согласиться с таким истолкованием событий потому, что это ― рабская точка зрения. Только рабам, которые не могут подняться с колен и взглянуть дальше головы господина, обязательно нужен кто–то, кто думал бы за них, все организовывал за них, на кого можно свалить в случае несчастья вину и кому можно приписать при удаче успехи. Это рабская психология».

Н.С. Хрущев

Кто же определял государственную политику в Стране Советов?

Все важнейшие государственные и военные посты, разумеется, заняли активные участники Октябрьского переворота и Гражданской войны. Профессиональная пригодность во внимание не принималась. Пункт «кто был ничем, тот станет всем» был выполнен буквально.

1 ноября 1917 года Россия узнала фамилии своих новых правителей ― народных комиссаров Рабочего и Крестьянского правительства.

Председателем Совнаркома стал «вождь мирового пролетариата» В.И. Ульянов–Ленин (1870―1924), в графе профессия писавший «литератор».

Народным комиссаром по внутренним делам ― А.И. Рыков (1881–1938). После окончания гимназии Алексей Иванович поступил на юридический факультет Казанского Университета, но, по его же воспоминаниям,

«не успел я сесть на студенческую скамью, как попал в каталажку».

По том последовали партийное подполье, новые аресты, тюрьмы, ссылки, побеги.

Само собой, проведя почти шесть лет в каталажке, плюс к ним три года в северных краях, «внутренние дела» Рыков изучил только изнутри и ничего в полицейской работе, как и в любой другой, не смыслил:

«Дожил я до 30 лет и не знаю, как выправлять себе паспорт. Понятия не имею, что такое снять где–то постоянную квартиру».

Нарком земледелия В.П. Милютин (1884―1937) был сыном сельского учителя. В партию большевиков вступил в шестнадцать лет. Дважды пытался получить высшее образование, но уж очень отвлекала революционная деятельность ― восемь арестов. Между делом сочинил две марксистские брошюры о сельском хозяйстве, потому считался в нем крупным специалистом.

Нарком труда А.Г. Шляпников (1885―1937) был в Совнаркоме единственным «рабочим», поскольку в молодости, до эмиграции, успел постоять у станка и даже

«мечтал стать токарем по металлу».

Однако бузить оказалось гораздо интереснее. Довольно рано прорезалось умение мобилизовать массы:

«Работая на Семянниковском заводе, я принял активное, по своему возрасту, участие в стачке, группируя мальчиков всех мастерских, корабельных, столярных, для выгона тех рабочих, которые не хотели участвовать в стачке. Мы набирали в карманы гайки, обрезки и всякого рода куски железа; не подчинившихся общему решению о стачке осыпали градом железных осколков, гаек, болтов и этим заставляли их примкнуть к общему движению».

Образование имел «низшее».

Комитет по военным и морским делам возглавили изгнанный из армии офицер, редактор солдатских газет В.А. Антонов–Овсеенко (1883–1939), прапорщик Н.В. Крыленко (1885–1938), матрос П.Е. Дыбенко (1889–1938).

Торговлю и промышленность доверили сыну приказчика В.П. Ногину (1878–1924). По окончании городского училища он некоторое время служил конторским мальчиком, затем работал подмастерьем в красильне, посещал марксистские кружки, являлся агентом «Искры». С двадцати лет Виктор Павлович скитался по тюрьмам и эмиграциям:

«Как–то вспоминая прошлое, он подсчитал количество тюрем, известных ему по сидению в них. Таких тюрем он насчитал 50».

Усиленные занятия самообразованием в местах отсидки позволили ему

«самоучкой выйти на литературную дорогу»,

а заодно освоить все тонкости руководства промышленностью и торговлей.

Народный комиссар просвещения А.В. Луначарский (1875―1933) родился в семье полтавского чиновника. В молодости Анатолий Васильевич около года провел в Цюрихе, сочетая посещения лекций в университете и партийных сборищ. Затем были восемь месяцев в Таганской тюрьме, трехлетняя ссылка, эмиграция, революционная журналистика, шарахания от марксизма к богоискательству, от большевиков к меньшевикам и обратно. Соратники считали его человеком весьма просвещенным. Луначарский представлял собой тип самовлюбленного болтуна, умеющего произносить бесконечные пустопорожние речи по любому поводу и на любую тему, но органически неприспособленного к какой–либо организованной деятельности.

Нарком юстиции Г.И. Оппоков–Ломов (1888–1938), сын банковского служащего, один год проучился на юридическом факультете Петербургского университета, да бросил ― закрутила революция.

Вечному партийному журналисту, переводчику «Капитала» и других марксовых произведений И.И. Скворцову–Степанову (1870―1928) поручили руководить финансовым ведомством.

Наркомат продовольствия возглавил сын польского дворянина, окончивший Московский университет, И.А. Теодорович (1875–1937). Он из той же когорты партийных теоретиков и журналистов.

Комиссаром по иностранным делам стал окончивший реальное училище Л.Д. Бронштейн–Троцкий (1879―1940), партийный теоретик, публицист и оратор, активный участник революции 1905―1907 годов, председатель Петроградского Совета, один из главных организаторов Октябрьского переворота.

Народный комиссар почт и телеграфов Н.П. Авилов–Глебов (1887–1942), сын калужского сапожника, «партийный профессионал» с 19 лет, окончил партийную школу в Болонье. И у него за плечами аресты, ссылки, эмиграция, тюремные университеты. Меньше всего в жизни он интересовался телеграфами.

Портфель председателя по делам национальностей вручили еще одному сыну сапожника, недоучившемуся семинаристу, для пополнения большевистской кассы организовавшему ограбление Тифлисского банка, автору героических стихов и работы «Марксизм и национальный вопрос», чудесному, но малоизвестному тогда в партии грузину И.В. Джугашвили–Сталину (1877–1953).