– Оставайся здесь, – сказал Версавел Петижану, когда он сделал движение последовать за ними. – И не позволяй никому войти без моего разрешения.

Петижан кивнул. Рольставни загремели, но с легкостью пошли вверх. Дегроф открыл дверь, включил свет и указал на встроенный шкаф, который не мог быть виден в витрине.

– Во-первых, охранная сигнализация, – пробормотал он.

Ханнелоре Мартенс решила остаться на месте, но Версавел жестом показал, что она может пройти внутрь.

– Сигнализация с задержкой, – пояснил он. – У нас есть сто секунд, чтобы снять систему с охраны.

Дегроф набрал четыре кнопки кода на маленькой клавиатуре: 1905 год.

– Вот мы какие! – сказал он так, словно выполнил какой-то хитрый фокус. – Бухта открыта.

«Идиот, – подумал Версавел, – кто скажет, что „бухта открыта“ после взлома? Берег-то чист. А берег и правда чист – ничего нет».

– Мон дью! – заскулил Дегроф, когда оглядел магазин. – Они все забрали!

– Значит ли это, что вы ничего не взяли на хранение? – Версавел удивился.

– С такой системой сигнализации как будто нет необходимости, сержант. Эта стоила мне полтора миллиона.

Он вдруг рванул в сторону и скрылся в узком коридоре за дверью. Мартенс и Версавел бросились за ним, но перед дверью они во второй раз услышали его крик:

– Мон дью!

Версавел вбежал в коридор первым. Он увидел справа две двери, обе были закрыты. Слева еще одна приоткрытая. Он почувствовал острый, едкий запах, но не мог понять какого рода.

Ханнелоре Мартенс закашлялась, когда они вошли и оказались в небольшой мастерской. Дегроф стоял, обхватив голову руками, уставившись на открытый стенной сейф, дверь сейфа висела на петле – сцена напоминала современную скульптуру.

– Любопытно. – Версавел присвистнул. Он извлек записную книжку и что-то нацарапал в ней.

Только он собрался задать вопрос ювелиру, как затрезвонили телефоны магазина. Подобно жене Лота, Дегроф застыл в странной драматической позе, сжав голову руками, уставившись невидящим взглядом в пространство. Версавел посмотрел на него, вернулся в зал магазина и взял трубку:

– Говорит сержант Версавел. Кто у телефона?

На другом конце провода несколько секунд было тихо – сотрудник охранного центра понял, что ему не повезло.

Всякий раз, когда поступал сигнал, он передавался через специальный телефонный канал в экстренную службу центра в шестидесяти милях от этого района. Но охранник решил вздремнуть пару часов вечером, чего он никогда не делал раньше. Он обещал своему сыну провести день в парке развлечений. Его бывшая жена отказалась брать в расчет, что он работает посменно, а право на посещение сына у него было лишь по воскресеньям, она не сделала для отца своего ребенка никаких исключений.

– Фредди Дугардин из охранного центра. Это полиция? – спросил он в тщетной надежде, что ответ будет отрицательным.

– Да, – сказал Версавел без выражения. Он полагал, что человек нервничал, и мог понять почему. Если был сигнал в тот вечер, а он его не принял по той или иной причине, утром его может ожидать госпожа безработица.

– Ничего серьезного? – спросил Дугардин почти с отчаянием.

– Весь магазин обчищен, мой друг, – сказал Версавел и вдруг понял, что сигнализация-то работала, когда они вошли в помещение. Дегроф ее побеспокоил. Вот почему охранник позвонил. Это было в воскресенье, и система должна была работать в нормальном режиме до понедельника. – Кто-нибудь мог отключить сигнализацию ночью? – спросил Версавел и открыл свой блокнот.

– Один момент, – попросил Дугардин. Он лихорадочно набрал код «Дегроф. Бриллианты и ювелирные изделия», глядя на монитор: wv-BR-1423. Пару секунд ожидания. Дугардин потер лицо ладонью и задышал. – Сержант, – сказал он громко и с облегчением, – нет ни одного зарегистрированного сигнала с полуночи до сих пор.

– А до полуночи?

– Одну секунду.

Это заняло две минуты.

– Господин Дегроф выключил систему в пятницу вечером. Он связался с моим коллегой по телефону.

– Пятница, вы говорите, – повторил Версавел. – Оставайтесь на линии, господин Дегроф здесь, рядом со мной. Вы отключали систему охраны в пятницу вечером?

Заместитель прокурора Мартенс присоединилась к ним и внимательно слушала.

– Конечно нет, – ответил Дегроф, как будто обидевшись.

– Господин Дегроф утверждает, что он не снимал систему с охраны в пятницу вечером, – сказал Версавел. Он использовал слово «утверждает» нарочно. Исходя из собственного опыта, он хорошо знал, что не должно верить людям на слово.

– Нет же. – Дугардин говорил уже более уверенно. – Он позвонил в 22.23. Вы можете послушать запись. Всего секунда.

Версавел простучал вальс Штрауса по столешнице, пока ожидал ответа. Дугардин перематывал пленку.

– Вот оно, – объявил Дугардин триумфально. – После пары разговоров и гудков.

Версавел услышал голос Дегрофа. Как и остальные выдающиеся граждане Брюгге, Дегроф говорил на западно-фламандском диалекте, вставляя иногда французские слова.

«– Алло, центр экстренной помощи? Гислай Дегроф говорит. Извините за беспокойство, но этим вечером я ожидаю важного клиента, я выключу сигнализацию.

– Понял, господин Дегроф. Как долго система будет отключена, как вы предполагаете?

– Час или полтора. О’кей?

– Значит, до полуночи все будет как обычно?

– Бьен су, мон ами[1].

– О’кей, господин Дегроф, приятно провести вечер».

Дегроф жестом нетерпеливо дал понять, что хочет прослушать запись еще раз.

– Вы можете запустить запись повторно? – спросил Версавел. – Господин Дегроф хочет услышать себя еще раз.

– С удовольствием, – ответил Дугардин.

Дегроф вырвал трубку у Версавела. Сержант шагнул в сторону и сердито потер усы. Дугардин включил запись, откинулся в кресле и закурил сигарету. Дегроф прослушал запись, и кровь отлила от его лица, ставшего мертвенно-бледным.

– Но это не мой голос, – потрясенно произнес он.

Ханнелоре Мартенс с любопытством повернулась к Версавелу. Для нее это было словно приключение, он не предупредил ее, что дежурство может быть таким увлекательным.

Потрясенный Дегроф все еще держал трубку. Версавел осторожно взял ее у него из рук. Дегроф покачал головой и рухнул в кресло.

– Ну, все теперь ясно? – спросил Дугардин с облегчением.

– Забудь о ясности, приятель, – посоветовал Версавел и заговорил спокойным, официальным тоном: – На твоем месте я бы начал писать отчет в деталях на двоих. Чтоб нам не пришлось потом что-либо долго выяснять.