Но что произойдет, спрашивает Гавел, если никто не будет играть в эти игры?

Перед Второй мировой войной некто Ганс Франк был личным юристом Гитлера. Когда Германия оккупировала Польшу в 1939 году, Франк стал генерал-губернатором Польши, немецкой колонии, где были уничтожены миллионы евреев и поляков. Он похвастался однажды, что деревьев не хватало на изготовление бумаги для объявлений обо всех предстоящих казнях. Франк утверждал, что закон создан, чтобы служить расе, а значит, то, что хорошо для расы, и есть закон. С такими аргументами немецким юристам несложно было убедить себя, что законы и правила должны служить их планам по завоеванию и уничтожению, вместо того чтобы быть в этом помехой.

Юрист Артур Зейсс-Инкварт, выбранный Гитлером для обеспечения аннексии Австрии, позднее руководил оккупацией Голландии. Юристы были массово представлены в командовании эскадронами смерти — спецвойсками, которые осуществляли массовые убийства евреев, цыган, польской элиты, коммунистов, инвалидов и других. Немецкие (и не только) врачи принимали участие в отвратительных медицинских экспериментах в концлагерях. Предприниматели из I. G. Farben и других немецких фирм эксплуатировали труд заключенных концлагерей, евреев в гетто и военнопленных.

А госслужащие от министров до секретарей наблюдали и учитывали все это.

Если бы юристы следовали норме о невозможности внесудебного наказания, если бы врачи не оперировали без согласия пациентов, если бы предприниматели выступили против рабства, а бюрократы отказались бы от документооборота, подразумевающего убийство людей, то нацистскому режиму пришлось бы прилагать гораздо большие усилия, чтобы осуществить все те жестокости, которыми он запомнился.

Профессии могут создавать формы этического диалога, невозможные между отдельной личностью и далеким от нее государством. Если члены профессионального сообщества мыслят себя группой с общими интересами, с неукоснительными для соблюдения нормами и правилами, тогда они обретают уверенность, а в конечном итоге и своего рода власть. Профессиональной этикой до́лжно руководствоваться именно тогда, когда нам говорят, что настала чрезвычайная ситуация. И тут ни в коем случае нельзя просто выполнять приказ. Если члены профессионального сообщества начнут смешивать свои этические принципы с сиюминутными эмоциями, они могут обнаружить, что говорят слова и совершают поступки, прежде невообразимые.

Большинство правительств большую часть времени стремятся монополизировать насилие. Лишь в том случае, когда только правительство может законно применять силу и то, как оно ее применяет, регулируется законом, становятся возможными те формы политики, которые мы принимаем как данность. Невозможно проводить демократические выборы, рассматривать дела в судах, разрабатывать и принимать законы, вести любые другие спокойные дела, которыми занимается правительство, если внегосударственные структуры имеют доступ к насилию. Именно по этой причине люди или партии, стремящиеся к разрушению демократии и верховенства права, создают и финансируют силовые организации, которые затем вступают в политику. Это может быть военизированное крыло политической партии, служба охраны конкретного политика или отряды, созданные по инициативе граждан, которые, как правило, оказываются организованными партией или ее лидером.

Вооруженные формирования сперва приводят в упадок политический порядок, а затем трансформируют его. Боевики из ультраправых группировок, таких как «Железная гвардия» в межвоенной Румынии или «Партия скрещенных стрел» в межвоенной Венгрии, запугивали соперников. Нацистские штурмовики вначале были группами охраны, очищавшими помещения от оппонентов Гитлера во время его публичных выступлений. Превратившись в вооруженные формирования, известных как СА и СС, они создали атмосферу страха, которая способствовала победе нацистской партии на парламентских выборах 1932–1933 годов. В Австрии в 1938 году именно местная СА первой воспользовалась слабостью власти, чтобы начать грабить, избивать и унижать евреев, и тем самым изменила политические правила и подготовила почву для нацистского вторжения. СС руководила немецкими концентрационными лагерями — зонами вне закона, где обычные правила были неприменимы. Во время Второй мировой войны СС распространила систему беззакония, опробованную в лагерях, на все оккупированные немцами европейские страны. СС возникла как организация вне закона, стала организацией, преступавшей закон, и в конце концов отменила закон.

Американское федеральное правительство использует наемников в военных действиях, а правительства штатов платят корпорациям за содержание тюрем, поэтому насилие в США уже в достаточной мере приватизировано. Но появилось и кое-что новое: президент, который решил сохранить на весь свой срок отряды личной охраны, использовал их силу против недовольных во время предвыборной кампании. Будучи кандидатом, президент отдавал приказы охране удалять оппонентов со съездов своих сторонников, а также поощрял аудиторию самостоятельно удалять людей, высказывавших другие мнения. Таких людей сперва приветствовали возгласами «буу», затем неистовыми криками «USA» и наконец силой вынуждали покинуть собрание. На одном из предвыборных собраний кандидат произнес: «Вот еще остаток подзадержался. Может быть, стоит убрать этот остаток. Уберите остаток вон». Толпа, уловив намек, стала выискивать других потенциальных отщепенцев, все это время скандируя «USA». «Разве не веселее, чем обычные скучные собрания? По мне, так веселей», — вставлял кандидат. Этот тип коллективного насилия был призван изменить политическую атмосферу, и это удалось.

Чтобы насилие смогло изменить не только атмосферу, но и систему, достаточно сделать дух предвыборных митингов и идеологию «исключения чужих» частью подготовки вооруженных гвардейцев. Тогда они сперва бросят вызов полиции и военным, затем проникнут в ряды полиции и военных и наконец трансформируют полицию и военных.

При авторитарном режиме, как правило, существуют специальные отряды быстрого реагирования, чья задача — разгонять протестующих граждан, а также секретная полиция, которой поручают устранение недовольных и всех прочих, попадающих в категорию врагов. В самом деле, спецслужбы второго типа принимали деятельное участие в зверских преступлениях двадцатого века, таких как Большой террор в Советском Союзе 1937–1938 годов и Холокост в Европе, осуществленный нацистской Германией в 1941–1945 годах. Но будет большой ошибкой воображать, будто советский НКВД или нацистская СС действовали без какой-либо поддержки. Без помощи со стороны регулярных полицейских частей, а временами и регулярной армии они не смогли бы достичь такого масштаба массовых убийств.