Когда же она станет женой Мартина Лорда, все проникнутся к ней почтением. Она возвратится в Уэст-Вилл, обладая более громким именем, чем фамилия законной семьи ее отца — Вест. Шэнтэл уже не сможет смотреть на нее свысока, а у самой Чейенн — жены Мартина — перестанет болеть душа из-за того, что сводная сестрица вышла замуж за Джека. Мать Шэнтэл вызволила его, совсем маленького мальчика, из испанского квартала, и с тех пор он носит фамилию Вест.

Джек, которого она потеряла навсегда, перестал занимать ее воображение после того, как она познакомилась с Мартином. По-мальчишески веселый и очаровательный, он казался ей самым симпатичным из всех знакомых парней.

А теперь вот все ее мысли о Лионе. Надо быть последней дурой, чтобы думать о браке с незнакомцем, которого шторм выкинул на пустой берег. Даже если при его появлении распустились цветы.

Чейенн в который раз выглянула в окно. Трава, позолоченная солнцем, белый песок, дикие цветы, которым не видно конца... И никого. Вчера Лион не появлялся целый день.

И Чейенн решила сбегать на часок в солярий.

Уже через несколько минут она, одурманенная солнцем, впала в дремоту и не слышала его шагов.

Совершенно неожиданно он вырос перед ней и загородил собою солнце — красивый, загорелый до цвета бронзы огромный самец, который, расставив ноги, склонился над Чейенн, подобно великану из волшебной сказки.

Подняв голову, она взглянула прямо в его прекрасное лицо. И тут же мечты о Мартине и достойном замужестве отлетели прочь. Остался только Лион. Только этот миг и ее горячее желание. И уверенность, что они созданы друг для друга.

Тем не менее, когда она встала на дрожащие ноги и он подал ей накидку, она бросилась прочь от вытянутых ей навстречу загорелых рук. Прочь от него. Он побежал за ней.

Чейенн ворвалась во внутренний дворик и поспешно заперла за собой дверь, но из-за стеклянной стенки впилась в него взглядом, полным желания.

— Убирайся! — шептала она, а все ее существо взывало к нему: «Возьми же меня! Скорее!»

Он поднял с земли подобранную Чейенн на берегу короткую доску и, не сводя с нее жадного взора, разбил ею стеклянную перегородку. Давя ногами осколки стекла, перешагнул через порог. Она же, недвижимая как статуя, прислушивалась к тому, как буйствует кровь в ее жилах.

Стояло безветрие, но какая-то могучая сила всколыхнула поверхность океана и море цветов, расстилавшееся вокруг. И внезапно распустилось множество бутонов.

Она понимала — ей следует бежать от него, бороться, сопротивляться... Но когда он обхватил ее, прижал к своему горячему телу и губы его нашли ее рот, Чейенн уже была не в силах отказать ему ни в чем.

Им обоим казалось, что они прежде и не жили вовсе.

Разлетелись все ее мечты и амбиции, которые она питала с раннего детства, даже желание сравняться со сводной сестрой. Остался один Лион. Но кто он? Она не знает.

Знает только, что, когда он срывал с нее бикини, а с себя — драные джинсы и рубашку, ей хотелось одного — принадлежать ему навсегда. Даже если он хотел от нее лишь одного — секса. Лион стал для нее всем. Она пойдет, куда он прикажет. И на столько, на сколько он захочет. Независимо от того, женится он на ней или нет.

Он тоже принадлежал ей. В этот сияющий миг, когда он держал в руках и целовал Чейенн, они горели одним огнем, и все казалось простым и естественным.

Только впоследствии все стало очень сложным и страшным.

Не произнеся ни звука, Каттер подхватил ее на руки и отнес по лестнице в спальню. Там он распахнул настежь все двери и окна, чтобы до них доносился шум прибоя и запах соленой воды, а влажный ветер ласкал их разгоряченные голые тела. И увлек ее на кровать.

Их тела немедленно слились воедино, а дальше начался древнейший ритуал любовной страсти. Они не стали терять время на подготовку.

Оба были потрясены. Он — тем, что эта авантюристка с золотистым телом, с такой готовностью откликнувшаяся на его призыв, оказалась девственницей; она — тем, что боль может быть прологом к наслаждению и к познанию души другого человека.

Они не разговаривали — ни тогда, ни потом. У них не было слов, да и в словах они не нуждались.

Они лишь любили друг друга. Их тела то отдыхали, то сплетались в трепещущий клубок.

И так до самого вечера. А затем всю ночь.

После этого на остров пришла жара, какой здесь не бывало даже в разгар лета. Пчелы жужжали над чашечками дюнных цветов. Цикады трещали как ошалелые, не переставая.

Мужчина и женщина лежали, впившись друг в друга, и каждый был уверен — что бы ни случилось, Чейенн Роуз никогда, никогда не сможет выйти замуж за Мартина Лорда.

Ничто не привлекает к себе такого внимания публики, как убийство известного человека.

Неудивительно поэтому, что продажа с молотка имущества покойного Мартина Лорда, оказавшегося после смерти банкротом, стала гвоздем весеннего сезона в Хьюстоне, штат Техас. На аукцион, естественно, съехалась вся, абсолютно вся родня: Весты с большого ранчо Эль-Атаскадеро близ Уэст-Вилла, двоюродные братья Теодоры Вест, еще более крупные фермеры Браунинги, Джексоны, — все богатые, жадные, завистливые, разодетые в пух и прах. Помимо них — толпы любопытных, которым просто хотелось поглазеть, как самые ценные вещи Лордов одна за другой пойдут с молотка, к вящему унижению вдовы.

Зал гудел от сплетен, передававшихся из уст в уста. Кто убил Мартина? Его жена? Или старший брат?

Задолго до того как опутанное цепями голое тело Мартина было выброшено на берег моря, чета Лордов давала обществу обильную пищу для пересудов.

Взять, к примеру, их свадьбу, состоявшуюся за семь лет до описываемых событий на ранчо Джексонов в Южном Техасе, когда вдрызг пьяный Мартин на пари заставил премированного быка Джексонов скакать через барьер, а под конец празднества появился старший брат Мартина и поцеловал невесту. И отнюдь не братским поцелуем! При виде этого объятия у гостей начали усиленно выделяться гормоны. Чейенн потеряла сознание, и злодей унес бы ее, не вмешайся тут жених с шаферами, схвативший брата за горло. Его бы убили, но Джеб и Тэд Джексоны растащили дерущихся и отвезли уже потерявшего сознание Каттера в больницу.

Каттер отомстил: он захватил контроль над состоянием брата и вытеснил его из компании «Лорд энтерпрайзиз». Не будь у Мартина богатых друзей, новобрачные начали бы семейную жизнь без гроша в кармане.

Еще больше толков возбудили роды Чейенн. Меньше чем через восемь месяцев она произвела на свет плотного десятифунтового малыша с черными как вороново крыло волосиками на голове. Каттер явился в родильное отделение больницы, собственническим взглядом посмотрел на мальчика, очень похожего на него, обменялся несколькими гневными словами с роженицей, едва не умершей при родах, и во всеуслышание заявил, что это его сын.