сделать необходимые документы. На сколько дней вы хотите туда уехать и когда?

— А вот в этом состоит второй момент, — вздохнул я, — мне нужно проехать всю губернию. Право она небольшая. Точное место я не знаю. Нужно искать.

— Ну, с этим труднее, но мы можем поспособствовать вам и в этом, — кивнул Фаулер.

— Нет, не надо отрывать вашего провожатого от работы и дел, — сказал я и пояснил. — Потому что это все может занять и месяц, и даже два. Но у меня есть следующая идея. Некоторое, довольно непродолжительное время, я путешествовал вокруг нашего города по окрестным селам с агитбригадой «Литмонтаж». И меня очень устраивает формат их гастролей. Так вот, в случае положительного решения вашей комиссии, смогли бы вы устроить так, чтобы агитбригада вместе со мной попала на месяц на гастроли в соседнюю губернию и проехала максимально все участки с выступлениями? Ну, чтобы задерживаться в каждом из них на несколько дней?

— Да не вопрос, — усмехнулся Фаулер, — поверьте, Геннадий, для нас это такая мелочь. В горкоме по культуре тоже есть наш человек и он, представьте, далеко не на последних ролях там. Как и в управлении нашим городом.

— Ого, — уважительно присвистнул я.

— Я же вам говорю, наши возможности безграничны, — самодовольно усмехнулся Фаулер и поправил бриллиантовую запонку на рукаве.

— Понятно. Когда планируется обследование? — спросил я. — И по какому адресу?

Глава 2

Был самый обычный день. Даже вполне себе заурядный, если можно так выразиться. В доме номер тринадцать по улице Коммунаров собралось шесть человек и одна барышня.

Все господа и барышня, или как сейчас положено говорить, товарищи, были людьми серьёзными и солидными. И цену времени вполне знали. А собрались они здесь затем, чтобы засвидетельствовать, являюсь ли я, Генка Капустин, воспитанник трудовой школы имени 5-го Декабря, медиумом и спиритом, или же я самый обычный шарлатан.

В абсолютно пустой комнате находился лишь длинный овальный стол и стулья, на которых сидели эти люди, и один свободный. Для меня.

А на столе стояли всевозможные приборы.

— Прошу вас, Геннадий, — сказал один из них, высокий человек с окладистой бородой и пристальным взглядом, и предложил мне присесть на свободный стул.

Сами же они мне не представились.

Среди них я знал лишь Фаулера. Но он тоже молчал и даже не смотрел на меня.

Ну ладно, я сел.

— Здесь мы собрали комиссию, которая проверит достоверность вашего заявления и подлинность ваших медиумных способностей… — занудным голосом сообщил второй, толстяк среднего роста, черноглазый с носом картошкой.

— Как мне к вам обращаться? — вежливо спросил я.

— Пока что в этом нет необходимости, — мрачно заметил первый. — После прохождения или не прохождения сеанса проверки мы вернемся к этому вопросу.

Ну что же, не хотят — ну и не надо.

— Геннадий. Сейчас вы будете очень медленно вращать этот стол с листами вот этой бумаги без помощи рук и ног, лишь силой мысли либо с помощью духов, а мы с коллегами проверим по методу доктора Фарадея, нет ли здесь «идиомоторных актов», — предложил второй человек.

— Но я не умею вращать стол, — несколько удивлённо ответил я.

— Все медиумы умеют, — возразил первый.

— Я — не все!

Господин Фаулер, который тоже был здесь, наклонился к первому и что-то торопливо и горячо прошептал, искоса поглядывая на меня. Первый тоже взглянул на меня, уже с интересом, и степенно покивал головой. Остальные продолжали сидеть молча и бесстрастно, и лишь по изредка бросаемым на меня косым взглядам я определял, что они не спят.

— Ладно, так и отметьте, Юлия Павловна, — сказал первый, обращаясь к бледной девице, единственной представительнице слабого пола, которая сидела и записывала всё в протокол, — испытуемый стандартное «верчение стола» осуществлять не может.

Девица старательно скрипела пером, записывая.

Енох летал вокруг, периодически подглядывал в протокол и весь прямо испереживался. Почему-то эту проверку он принимал близко к сердцу:

— Ну вот что это за спиритуалистическая комиссия, если они сами меня не видят и не знают ничего о нашем мире! — возмущался он. — Верчение стола! Да это же возмущения физической материи, а не общение с душами! Где они только поднабрались такой дикости! Ересь и мракобесие! Вот этот черноглазый считает, что если держит в нагрудном кармане шкурку полоза, то это убережет его от влияния тех же Погруженных во тьму. Как бы не так! Он бы ещё засушенную кроличью лапку в карман сунул! Или дерьмо крокодила, чтоб уж наверняка! Мракобесы! Аферисты! Ну, я не могу с них!

Я не выдержал и усмехнулся.

Третий человек, судя по всему, какой-то профессор, который также подключился и как раз начал речь об идиомоторных актах, возмущенно взглянул на меня и едко спросил:

— Что вас так рассмешило, молодой человек?

— У вашего товарища в нагрудном кармане сброшенная шкурка полоза, которая должна уберечь от влияния злых духов, — с усмешкой ответил я и указал на второго, черноглазого, — но на самом деле она не имеет никакого отношения к оберегам. Бабушкины сказки.

Все удивлённо посмотрели на черноглазого, а тот посмотрел на всех и смутился:

— Это для концентрации жизненных эманаций, — напыщенно попытался оправдаться он и вытащил шкурку из кармана, — но это никак не объясняет, что Капустин имеет склонность к медиумизму. Он мог видеть, как я доставал её.

— Вот ведь врун! — возмутился Енох, — он её никогда не достает.

Я скептически хмыкнул ещё раз и взглянул на черноглазого.

Тот понял, что я понял, и потупился.

— Господа. Тогда давайте уже перейдём к следующей проверке, — нетерпеливо заявил четвёртый, рыжеватый человек с блинообразным рыхлым лицом, — предлагаю перейти к следующему заданию. Геннадий. Мы вас сейчас свяжем, а вы велите духам, чтобы они позвонили в колокольчик.

— О! Это я смогу! — обрадовался Енох, который остро переживал мои победы и провалы как свои.

— А где колокольчик? — спросил я.

— У духов, — спокойно ответил четвёртый.

— Во дебилы! — сплюнул Енох и замерцал как испорченный светофор.

— У духов нет колокольчиков, — возразил я, — у них вообще нет ничего материального, поэтому они не могут позвонить, если нет колокольчика.

— Все медиумы это могут. Стандартное и самое простое действие,