его драгоценную тачку. Мое тело вжимается в спинку сиденья, в то время как его машина даже не сдвигается с места. Я переключаю на газ, продвигаясь вперед по ограниченному пространству, прежде чем снова дать задний ход. Приятный звук фары, разбивающейся от удара, заставляет меня улыбнуться. Двигаясь вперед и назад, я прижимаюсь ближе к обочине, пока у меня не остается достаточно места, чтобы проскочить. Металл по металлу поет с этим раздражающим звуком, когда я проезжаю мимо его нового автомобиля.

Выехав задним ходом на дорогу, я выхожу из машины. Даже не скажешь, что я во что-то врезалась. И вообще, на моей машине теперь меньше ржавчины, чем раньше.

Я достаю телефон, чтобы написать боссу о том, что застряла в жуткой пробке. Ему не нужно знать истинную причину моего опоздания. Теперь я карьеристка.

Волнение, связанное с тем, что я строю карьеру, все еще бурлит в моих венах. Я чуть не щипаю себя, чтобы убедиться, что это правда. После долгих лет экономии я смогла оплатить курсы, чтобы стать помощником юриста. И теперь работаю с одним из лучших. На мой взгляд. Не со Сореном. Я видела, как скривились его губы, как он смотрел на меня сверху вниз со своим снобистским носом, и я позволила невеселому смеху вырваться, когда брат заставил меня рассказать им о моей новой работе. Я опустила тот факт, что это моя пятая работа, и наконец-то нашла ту, о которой мечтала.

Именно эта работа позволит оплачивать ипотеку и вырвет нас из-под контроля Моретти, даст нам возможность твердо стоять на ногах.

— Какого хрена, Джин!

Вот сигнал для меня. Я одариваю Сорена милой улыбкой, убираю телефон в сумочку и возвращаюсь за руль. Прокручиваю колеса, просто потому что это приятно, прежде чем направиться по адресу, указанному в приложении «Карты» на моем телефоне.

Я даже не взглянула на выражение лица Сорена через зеркало заднего вида. Рано или поздно до него дойдет, что со мной лучше не связываться. В его голове должна быть хотя бы одна клеточка мозга.

Я стряхиваю пыль, прилипшую к брюкам, но серый порошок только глубже въедается в материал, еще больше портя его. Я качаю головой, разочарованный тем, как начался день.

— Паселло, что, блядь, с твоей сестрой не так? — кричу я на Джуда. Это уже не первый раз, когда она вытворяет нечто подобное, и я не понимаю, какого хрена Джиневра такая. Я все еще думаю, куда она отправилась на своей дерьмовой машине. Мои ноги затекли, приклеившись к бетону, и каждый мускул напряжен в моем теле. Почему между нами все так? Всегда вцепляемся друг другу в глотки. Кожа моей головы горит. Черт! Я рву свои волосы. Оглядываюсь через плечо, и Джуд бросает на меня взгляд. Я не могу позволить ему увидеть, как я близок к тому, чтобы потерять контроль над собой. Поэтому, приложив немало усилий, заставляю себя успокоиться и опускаю руки.

Весь бок моей машины в белых царапинах, портящих ее красный цвет. Но меня убивает не это. А то, как она улыбнулась мне после своей выходки. Ее взгляд как будто говорил: Ну и что ты собираешься с этим сделать? Люди исчезали и за меньшее, чем то, что вытворила она. Ничего не хочу больше, чем свернуть Джиневре шею.

Обхожу машину, проводя пальцами по грубым вмятинам на боку. Я качаю головой, мои губы плотно сжаты.

— Ты же ее знаешь. Она думает, что лучше всех.

Обращаю взгляд на лучшего друга. Он переминается с ноги на ногу, его зрачки расширены. Он точно под кайфом. Я был так сосредоточен на Джиневре, что не заметил этого раньше. Он фыркает, его ноздри раздуваются, и он вытирает нос рукой.

— Мы оба знаем, что в ней нет веселой жилки, — добавляет Джуд, покачиваясь.

Я ненадолго закрываю глаза, потирая пальцами веки, прежде чем пригвоздить его взглядом.

— Ты опять употребляешь, — я наклоняю голову, внимательно следя за ним. Мы это уже проходили, его реакция даст мне понять, провалился ли он в кроличью нору снова.

— Не ежедневно. Только один раз, — признается он, значит, все еще не так плохо. Я уже опаздываю на встречу со своей невестой, а после у нас семейное сборище. Разберусь с этим завтра.

— Что за срочное дело, из-за которого ты звонил?

Он чешет затылок.

— Займи мне денег, — отвечает Джуд. Его тон непринужденный, будто он просит бокал пива.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной. Мое казино разбомбили, отца чуть не убила семья Армато, а ты заставляешь меня мчаться сюда из-за этого? — слюна вылетает у меня изо рта, когда я повышаю голос.

Джуд бросает на меня взгляд, как бы говоря: да кому какое дело? Но реальность такова, что нападение на отца — это нападение на семью. И с этим нужно разобраться. Если бы только Армато довели дело до конца… Но теперь мы должны развязать войну.

— Если Алессо увидит, что ты так себя ведешь, у тебя будут проблемы, — я указываю на него.

— Прости. Не хотел проявить неуважение, — он поднимает руки, сдаваясь.

Джуд и его сестра — полные противоположности. Джиневра отказывается принимать от нас что-либо, в то время как он только и делает, что берет.

Я подхожу и бью его прямо в голову.

— Не проявляй неуважения к семье, — я понижаю голос, — никогда не знаешь, кто подслушивает, а отец и так уже видит в тебе обузу.

Сайрус — Дон, но никто из нас не способен контролировать отца. Он распущенный, у него много друзей в высших кругах. Если бы показалось, что мы позволили конкурирующей семье убрать отца, другие семьи приняли бы ответные меры. Верность — это все, а семья — первая после Бога.

— Если дам тебе денег, ты их тупо снюхаешь своим носом, — честно говоря, у меня нет времени на эту хрень. У нас с братьями на ближайшие дни запланированы встречи из-за этого дерьмового нападения.

— Поверь, это не для того. Это инвестиция. Я могу вернуть тебе деньги через пять дней.

Мои губы кривятся, когда я открываю дверцу машины и прислоняюсь к ней. Если снова дам Джуду деньги, и отец узнает, то надерет мне задницу. Но если не дам, он просто заберет их у Джин. На секунду я замираю. Мой отец прав — Джуд не умеет распоряжаться деньгами. Они горят, как только оказываются в его руках. Он должен помогать матери и сестре, но я не думаю, что он