сторон. А посему я жду от вас новую военную концепцию с учетом открывшихся реалий. Царство не для того возродилось, чтобы снова повязнуть в пучине хаоса и разрухи. Я всё сказал. Собрание закончено. Работайте.

* * *

До встречи с Зябликовыми еще остается прилично времени. Я решаю хорошо подготовиться к возможной угрозе от дворян-телепатов. Располагаюсь в кабинете с чайком и вафлями, похрустываю вкусняшками, да любуюсь в окно на расцветающий сад. Ну еще иногда поглядываю на рог бигуса на тумбочке.

Если торкнуть по нему электрошокером, проявится кривая руна. Лакомка сказала, что это искусственный язык неких госпиралий, ордена магов-экспериментаторов. Туда входят разные расы, даже есть выходцы из альвов. Только эта информация мало что дает. Предъявлять претензии за «норы» по-прежнему некому. У ордена нет единого начальства. Они создали кучу ответвлений по всему сопряжению миров, и неизвестно, кто конкретно с нами столкнулся.

Негусто, в общем.

Кстати, сегодня ранним утром я звякнул Великопермскому. Надо было же рассказать, что я собрал «кубик Рубика», но отдать князю его не могу по той простой причине, что артефакт уже подарил бигусам. В утешение я добавил, что приматам настолько понравился подарок, что они даже запылали. В буквальном смысле.

Но Великопермский ожидаемо не расстроился. Даже порадовался за осчастливленных обезьян.

— Слава богу, что никто из моих телепатов-оболтусов не взялся за эту дрянь! — воскликнул Великопермский. — Бог меня уберег! Данила, а ты молоток! Справился выше похвал!

— Вы о чем, Ваше Сиятельство? — уточнил я, не поняв его.

— Ну как же⁈ — в свою очередь удивился князь. — О нашей с тобой помощи армии в операции, конечно же! Очень хорошо, что наша импровизация по отражению обезьяньей атаки удалась, да, Данила?

А, понятно. Загребаем жар чужими руками, Михаил Ермолаевич. Совсем несолидно и не по-княжески. Впрочем, раз и меня задобрили, то пускай. Мне в любом случае не светит ничего больше, кроме герба с орденом. Да и сколько бы Великопермский не примазывался к моим заслугам, меня ему не вытеснить из этой истории. А ссориться с еще одним князем мне не с руки. Паскевичей хватает за глаза.

— Да, я рад, что вы доверились мне, княже, — спокойно ответил.

— Ну, задумка ничто без умелого реализатора, — засмеялся тогда Великопермский. — А вообще, Данила, ты далеко пойдешь, особенно когда о тебе сам Царь узнает. Я тебя ему обязательно похвалю.

— Княже, кстати, если найдете еще иномирные артефакты — вы знаете, кому их передать, — оставил я заклад на будущее.

— Да-да, это непременно, — согласился Великопермский. — Ну всё до встречи.

Доев вафли, я звоню Кире. Некромантка отчитывается, что наконец подобрала руководителей на все ключевые должности. Она уверяет меня, что это настоящие профессионалы своего дела. Работа кипит, специалисты работают, первые пробники лекарства уже получены в лаборатории и сейчас проходят клинические испытания.

— Вот и славно, что с основными трудностями ты разобралась, — подытоживаю я, выслушав. — Значит, теперь ты можешь переехать в Будовск.

— Что⁈ Куда переехать⁈ — сразу вскидывается некромантка.

— В мой город, — спокойно отвечаю. — Не помнишь? Ты здесь уже была однажды, я еще показывал тебе уктоносзавра. Такую здоровую махину с клювом.

— Даня, я помню, конечно, и весь Будовск, и утконосзавра, в частности, — растерянно произносит Кира. — Но зачем мне переезжать? Я же директор «Энергосинтеза», ты сам поставил меня на этот пост.

— Так ты и останешься директором, — разъясняю. — И поэтому ты нужна мне здесь. Основная лаборатория «Энергосинтеза» находится в Будовске. Отсюда пойдут в Москву все рецепты. Здесь же и придумали лекарство от «коровьей смерти». За Москвой стоит лишь задача тиражирования наших лекарств. А это сделают и без тебя, главное, что уже подобраны нужные люди, с них и требуй исполнения задач. Больше по телефону я рассказать не могу. Жду тебя в гости, Кира.

— Поняла, — голос некромантки приобретает твердость. — Да, Данила, тогда мне и, правда, нужно в Будовск. Кстати…а где мне лучше остановиться?

— Да у меня и остановишься, — спокойно отвечаю. Тут, тихонько постучавшись, в дверь заглядывает Лакомка. Услышав последние слова, она сразу навостряет ушки. Я жестом показываю ей сесть и прошу минутки, чтобы закончить разговор. Сам ведь просил ее зайти. Альва понятливо кивает, усевшись в кресло.

— У тебя⁈ — снова громкий возглас Киры.

Хм, она, наверно, думала, что я порекомендую гостиницу. Но этого делать я не буду по нескольким причинам.

— Да, а что не так? — немного удивляюсь.

— Данила… но я же барышня, — запинаясь произносит некромантка. — А ты…ты молодой человек…я даже не знаю, как это будет выглядеть со стороны…прилично ли?

Лакомка уже вовсю сдерживает смех. Закрыв рот ладошкой, альва сотрясается от беззвучных содроганий. Видимо, услышала девичьи оправдания. Ушки-то у нее длинные.

— Прилично, — отвечаю без грамма сомнений. — Во-первых, Кира, город находится в военном положении. И то, что ты выберешь место остановки исходя из позиции наибольшей безопасности, тебя полностью оправдывает. А у меня абсолютно точно безопаснее, чем в любой гостинице. Гвардия тебя защитит. Во-вторых, не забывай про мои пси-волны. Постоянная стимуляция твоей мозговой деятельности очень поможет тебе в работе. И без обид, но она тебе не помешает, судя по тому, что ты сама обо всем этом не подумала.

— Да, ты прав, — облегченно выдыхает Кира. — А я, правда, не догадалась. Военное положение же дает право жить у тебя, — раздается виноватый смешок. — Видимо, мне, правда, нужны твои пси-волны, Даня. Жутко туплю.

— Поможем чем сможем, — улыбаюсь. — До встречи.

Попрощавшись, сбрасываю звонок. Вот от уж от кого, от кого, а от Киры никак не ожидал подобного. Взяла и превратно меня поняла. А ведь должна гореть работой, как никто другой. Да и все тут какие-то ветреные. Тот же Степан постоянно подтрунивает надо мной — падишах, падишах… Какой я, блин, падишах?

— В «султанском дворце» скоро будет прибавление, мелиндо? — Ну и Лакомка туда же. Но с альвой-то как раз всё ясно. — Девочка очень нежная, судя по ее робости.

— Кира — некромант, — возражаю. — Ковыряется в трупах, обожает кладбища, а ее любимый питомец — это живой скелет попугая. Сложно такую назвать «нежной».

Лакомка лишь пожимает плечами, дескать, ковыряние в трупах и нежность никак не связаны.

Я спрашиваю альву, как чувствует себя Мария