– Лева – серьезный человек! Серьезный человек! – с негодованием отверг эту версию Гайворонский.

– Ну может быть, он по делам задержался, – решила успокоить его Марина, досадливо махнув рукой мужу. – Погоди раньше времени в панику впадать. Ребенок он маленький, что ли? С чего ты взял, что с ним случилось что-то плохое?

– Я чувствую это! – подняв палец, напыщенно заявил Сева. – Вы не понимаете этого, вы, вульгарные материалисты, погрязшие в своих мелких бытовых проблемах. А у нас с Левой – астральная связь. Я помню, когда ему стало плохо с животом, я сразу это почувствовал. Сразу же!

– Вы, видимо, из одной кастрюли перед этим поели, поэтому ты и почувствовал, – засмеялся Максим.

– Ладно, ладно, смейтесь над Севой, смейтесь! Грешно смеяться над Севой.

– Да уж, смеяться над больными людьми всегда считалось неприличным, – сказала Марина.

– Я не собираюсь выслушивать ваши гнусные и совершенно абсурдные инсинуации о моем здоровье, – как-то нервно сказал Сева. – Я лишь оповещаю вас, что завтра собираюсь заявить в милицию об исчезновении Левы!

Марина вздохнула и обменялась взглядом с супругом, который скептически покрутил пальцем у виска. Всеволод не заметил этого жеста и продолжал:

– Я звонил в справочную, чтобы узнать, прилетел ли он в Москву, но мне не дали такой информации. Тогда я позвонил в Германию, и его мамахен сообщила мне, что самолет вылетел. Более того, Лева, как примерный сын, отзвонился ей из Шереметьева и сказал, что приземлился нормально. То есть, он прилетел, это факт! Надо позвонить его беглой жене.

– Лиманской? – переспросил Максим.

Всеволод нахмурился и взял телефон. Через полминуты ему ответили, и он произнес:

– Лариса? Шалом, это Всеволод... Новости есть?

Он слушал ее примерно полминуты. В трубке звенел тонкий голос Ларисы Лиманской, первой и пока что единственной жены Льва Маркова. Гайворонский всегда называл ее «беглой» и в глубине души презирал Лару, но никогда не подавал виду, а иногда даже и лебезил перед ней.

– Понял... Понял... Понял, – монотонно, безрадостно кивал он. – Все понял. Ну пока... Я перезвоню часов через пять.

Марина вздохнула.

Повесив трубку, Гайворонский повернулся к Заботкиным и выдал:

– Понятно, вы-то радуетесь, что Лева пропал! Вы ему деньги должны.

– Что ты говоришь! – у Марины вытянулось лицо. – Сева, имей меру, в конце концов! – Вдруг она схватилась за живот.

– Что такое? – встревоженно спросил Максим, подбежав к жене.

– Живот болит... Сильно очень...

– Приляг скорее! Тебе же нельзя нервничать! – Максим поднял жену на руки и положил ее на диван. Затем он повернулся к Севе и сухо произнес: – Если у вас, Всеволод Олегович, все, то я буду весьма рад избавиться от вашего присутствия!

– Это у вас не выйдет, – мрачно пообещал Гайворонский, поднимаясь со стула. – Я завтра в милицию пойду!

Марина, простонала с дивана:

– Тебя оттуда прямиком отправят в психушку! И, может быть, для тебя это самое подходящее место! По крайней мере, не будешь больше нормальным людям нервы портить.

Гайворонский встал и, открыв дверь, бросил на прощание Максиму:

– Сушите сухари, юноша! Вместе с супругой.

И тут, всегда спокойный Максим заорал:

– Да пошел ты знаешь куда! – и захлопнул за Севой дверь.

Максим перевел дыхание, вернулся в комнату, подошел к жене и спросил:

– Ну, как ты?

– Да ничего, получше. Я полежу немного. Помоешь посуду?

– Я тебе советую не принимать близко к сердцу слова этого параноика, – погладил ее по голове Максим и пошел в кухню.

Капитан милиции Гарик Папазян ехал по городу в весьма благодушном настроении. Сегодня с утра все складывалось просто прекрасно! Вернее, началось это еще вчера вечером, когда к Гарику, возвращавшемуся с работы, подсела в машину симпатичная шатенка с аппетитной фигуркой. Она очень благосклонно отнеслась к комплиментам Гарика, которыми он, распушив хвост, буквально осыпал девушку, приняла приглашение отправиться вместе в ресторан и даже оставила ему свой номер телефона. Выпорхнув из машины, девушка прощебетала Гарику слова благодарности и послала на прощание воздушный поцелуй. Папазян растаял!

О девушке он думал весь вечер, она являлась ему в ночных грезах, и с мечтаний о ней начался его сегодняшний день. Папазян уже прикидывал, как бы пережить рабочий день, прокручивал в голове варианты, куда можно пригласить девушку на вечер. На ночь, разумеется, он планировал привести ее к себе домой. Девушку звали Алиса.

Погода тоже порадовала в этот день Гарика. Было солнечно, для середины марта – очень тепло, а шумно бурлившие ручьи словно бы говорили, что скоро жители города на Волге надолго забудут, что такое снег и морозы.

«Поедем с Алиской на пляж! – мечтательно подумал Гарик, рисуя в голове соблазнительные формы девушки в купальнике. – А лучше на турбазу, на недельку-другую… Отдельный двухместный домик… наберем с собой раков, пивка холодненького, коктейльчики-мороженое… Красота! Только заявление на отпуск нужно поскорее написать, заранее, а то провороню – и придется в ноябре перед телевизором отдыхать, на слякоть осеннюю за окном смотреть да портвейном запивать… Много шустрых вокруг, сержанты, вон, сопливые, служат без году неделя, а заявление норовят первыми подсунуть!»

Жизнь казалась Гарику прекрасной и удивительной, и все, абсолютно все – реальным и возможным. А он сам – настоящий орел, которому подвластно это «все». Улыбаясь, Гарик прикрыл глаза и чуть не пролетел на красный свет светофора. Резко затормозив, он покачал головой и нахмурился, заметив, как что-то мрачно ворчит в его сторону пожилой водитель красной «шестерки». «Наверное, мужик от язвы желудка страдает, – подумал Папазян, – у них всегда лица кислые, будто они незрелый кизил проглотили».

Он пожалел, что на нем не новенькая форма с капитанскими погонами, а обычная гражданская одежда. Но зато в этом были и свои преимущества: вечером не нужно заезжать домой, чтобы переодеться, можно сразу отправляться за Алисой. Водитель-мизантроп мигом выветрился из головы Папазяна, и его место вновь заняла красавица шатенка.

Гарик почувствовал, что уже соскучился по ней. Ему захотелось услышать ее кокетливый нежный голос, вспомнить очаровательный пухлый ротик и вообще, договориться сразу, что вечером они идут в «Камертон». Гарик потянулся к своему сотовому, влез в телефонный справочник, где длинной вереницей тянулся список женских имен, вмиг потерявших для него все свое значение. Сейчас для него важно было только одно имя – Алиса, и Гарик в предвкушении нажал кнопку вызова и с мечтательной улыбкой прикрыл глаза…

– Да! – рявкнул ему в ухо хриплый баритон, и Гарик от неожиданности крутанул руль, едва не вылетев на тротуар.